Дискуссия о судьбах демократии и либерализма, развернувшаяся на страницах «Ведомостей», оставляет странное впечатление. Совершенно разные политические силы небрежно сваливаются в одну кучу и предаются общей анафеме. Авторы статей не проводят между «Яблоком» и СПС никаких различий. «Моральная и историческая вина» за реформы 90-х гг. у них почему-то общая. Ответственность тех, кто проводил реформы, и тех, кто с ними боролся, — одинаковая.

Путаница, начинающаяся с ответа на вопрос, кто виноват, переходит в полный сумбур в ответе на вопрос, что делать. Перечисляя ужасы 90-х (массовое обнищание, социальное расслоение и т. п. ) , участники дискуссии полностью игнорируют то обстоятельство, что одни «либеральные лидеры» все это сотворили, а другие сотворению этого всячески мешали. Раз ответственность у них одинаковая, то ничего не стоит критикам бандитского капитализма объединиться с его творцами.

Впрочем, в этом пункте между участниками дискуссии намечаются глубокие расхождения. Для одних вопрос о кошмарной приватизации и антисоциальных реформах — открытая рана; для других — «вздор, спор из-за гусака». Ирина Хакамада об этом вопросе в своей теоретической статье ничего не говорит, но в практике президентской кампании свой выбор сделала, окончательно отмежевавшись от идеологии «рыночного большевизма».

Идеология, с которой Хакамада выступала на президентских выборах, полностью идентична платформе социального либерализма, сформулированного в «Демократическом манифесте» партии «Яблоко», принятом в декабре 2001 г. и требующем проводить реформы «в интересах всех без исключения граждан России, а не только преуспевающего меньшинства». В этом документе приведены все те же жесткие оценки реформ, до которых только сегодня дозрел автор статьи «Кризис либерализма».

Проблема, однако, заключается в том, что к либерализму в его современном понимании эти реформы не имеют никакого отношения. Если уж и навешивать идеологический ярлык, то следовало бы назвать их «консервативными». Современный консерватизм, получивший воплощение в политике Тэтчер и Рейгана, представляет собой синтез ценностей консерватизма и принципов свободного рынка, заимствованных у либералов XIX в. под воздействием модного в 70 — 80-е гг. монетаризма. Основоположник монетаризма Милтон Фридман не случайно причислял себя именно к либералам XIX в. Дело в том, что со времен Адама Смита и его последователей взгляды либералов на экономическую политику и роль государства в экономике подверглись глубокому пересмотру. С середины прошлого столетия либералы начинают осознавать, что теория «невидимой руки» рынка, распределяющей национальное богатство наилучшим образом без всякой помощи государства, приводит к антилиберальным последствиям: монополизму, подавляющему конкуренцию, и массовой нищете, в условиях которой большинство населения не может воспользоваться преимуществами свободы.

В процессе своей идейной эволюции европейские либералы пришли к новой системе взглядов, которую в научной литературе принято называть социальным либерализмом. Для того чтобы каждый человек реализовал свое право на свободу и достоинство, не всегда достаточно только его собственных усилий. Только часть общества способна обеспечить себя благодаря позициям, которые она занимает на свободном рынке. Поэтому построение свободного общества немыслимо без участия государства, обеспечивающего доступ к рыночным благам слабых членов общества. Таким образом, роль государства должна быть существенно большей, чем функция «ночного сторожа». Другой вывод, сделанный либералами ближе к середине ХХ в. , заключался в том, что государство обязано регулировать экономические процессы с целью борьбы с монополизмом и поддержания конкурентной рыночной среды.

В этом еще одно отличие консерваторов от либералов. Консерваторы антимонопольную политику недолюбливают, видя в ней разновидность вмешательства государства в экономику. Для либералов монополизм — враг номер один. Так можно ли признать либеральными наши реформы, проводившиеся в интересах монополий?

В настоящее время социальная политика и социальное государство занимают одно из приоритетных мест в программах европейских либеральных партий, а также демократической партии США. В своей программе на XXI в. либеральный интернационал провозглашает «социальную справедливость» и «равенство возможностей» главными ценностями либерализма наряду со «свободой», «ответственностью» и «терпимостью».

Постулаты современного либерализма были начисто проигнорированы реформаторами 90-х. Реформы, в результате которых большинство населения не может воспользоваться преимуществами свободы, а его интересы приносятся в жертву интересам преуспевающего меньшинства, не могут быть признаны ни демократическими, ни либеральными.

Готовясь к резкому отказу от социальных обязательств государства — отмене льгот без достойных компенсаций, росту тарифов энергетических и коммунальных монополистов, выселению людей из квартир и т. п. , — сегодняшнее правительство продолжает идти курсом 90-х гг. Оно продолжает проводить реформы по монопольно-олигархическому сценарию, потому что другого просто не знает. Возникает вопрос: если этот курс либеральный, тогда при чем здесь кризис? Либерализм здравствует и процветает! Если же этот курс не либеральный, то не был он таким и в 90-е.

Следуя этим курсом, реформаторы так и не сумели создать в России полноценный рынок. Главная социальная проблема нашей страны состоит в том, что ее рынок обслуживает интересы меньшинства населения. Как и в любой другой стране, у нас есть 10 — 15% действительно нетрудоспособных людей, которые нуждаются в поддержке из бюджета. Но между ними и людьми, получающими доход, обеспечивающий нормальную жизнь, на социальной лестнице находится примерно около 40 млн населения, не способного получить на рынке приличный заработок.

Это и есть та искусственно созданная бедность, которая имеется у нас только потому, что государство не проводит политику социального рынка, обеспечивающую доступ максимально большого числа людей к благам, распределяемым рыночным путем. Нынешнее правительство до сих пор руководствуется пещерной идеологией реформаторов 90-х, которые считали, что рынок — это удел сильных. Смысл политики социального рынка, сформулированной либералами в ХХ в. , заключается в том, чтобы к рыночной свободе и к рыночным ценностям приобщилось максимально большое число населения — не только сильное, но в первую очередь слабое.

Кризис либерализма сегодня действительно имеет место. Но причина его не в том, что либерализм — неправильная идеология, а в том, что люди, проводившие варварские реформы, назвали их либеральными, а себя — либералами. Сегодня этот кризис углубляют те, кто продолжает применять этот термин не по назначению — либо умышленно, либо в силу обыкновенной неграмотности.

Автор — заместитель председателя РДП «Яблоко»

Сергей Митрохин

30 апреля 2004

"Ведомости"