А знаешь, мама, скоро Новый год! В Питере был первый снег..
Глухой ноябрь. И птицы улетели. Предзимний сумрак. Черно-белый мир.
А у метро — рождественские ели,
Жуют детишки сливочный пломбир.
Для них ноябрь — предчувствие каникул,
И будет праздник… елка… хоровод.
Вот карапуз картавый звонко крикнул:
«А знаешь, мама, сколо Новый год!» Мир в кадре
В Питере был первый снег.. Вот, написалось вдруг
Глухой ноябрь. И птицы улетели
Предзимний сумрак. Черно-белый мир.
А у метро – рождественские ели,
Жуют детишки сливочный пломбир.
Для них ноябрь – предчувствие каникул,
И будет праздник… елка… хоровод.
Вот карапуз картавый звонко крикнул:
«А знаешь, мама, сколо Новый год!»
А что нам, взрослым? Слякоть, непогода.
Депрессия осенняя — до слез.
И вот уже лет двадцать неохота,
Чтобы пришел под праздник Дед Мороз.
Мы слишком умные, чтобы поверить в сказки,
У нас проблемы, встречи и дела.
И в зеркалах не лица – злые маски.
В почтовых ящиках лежат одни счета…
Но глубоко внутри – мы все же дети,
Хоть и устали от пустых хлопот.
И огонек в душе тихонько светит
И улыбаемся – ведь «сколо Новый год».
Фото: (Alexander Demianchuk/Reuters) Coriere della Sera
***
