Любой человек может оказаться в группе риска, если он владеет имуществом, пусть даже таким скромным, как ветхая дачка или захудалая хрущевка. Карательным инструментом для «сравнительно честного отъема» собственности все чаще становится закон о психиатрии.

акую опасную тенденцию выявил большой экспертный совет юристов — судейских и адвокатов, который на днях собрал в Подмосковье больше 200 ведущих правоведов и правозащитников. Научно-практическая конференция, организованная адвокатской палатой Московской области, впервые проанализировала все риски в области психиатрии и правосудия.

До недавнего времени Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» был из разряда почти «мертвых» — на юридическом сленге. Он редко даже упоминался в залах судебных заседаний. Сегодня в судах — десятки исков с «психиатрическим» диагнозом.

Больной посмертно

В одном из районных судов Московской области рассмотрено почти мистическое дело о дележе наследства. Оспорена вменяемость покойника, который уже десять лет лежит в могиле. При жизни тот был явно в здравом уме, преподавал в школе. Одна из его родственниц, не указанная им в завещании, умудрилась признать давно умершего дядю психически больным человеком. И даже добилась посмертной экспертизы. Суд согласился с выводами психиатров. Соответственно завещание безумного усопшего признали незаконным.

Сложилось два классических повода упечь кого-то в психушку. Первый — это бытовая склока с соседями по лестничной площадке, даче или коммуналке. Для этого достаточно зачастую просто иметь знакомого в соответствующей клинике. Дальше дело техники: звонок в «скорую» и сообщение, что у соседа «крыша поехала».

В большинстве своем от таких корыстных диагнозов страдают люди в возрасте, обладающие правами на жилье. Они становятся жертвами детей, племянников и прочих алчных родственников.

Другие 48 часов

Какие бы ни были поводы записать человека в психи, результат один — с попаданием в такую клинику у здорового жизнь разбивается. Он выходит из палаты в состоянии апатии. Юристы отмечают, что у пострадавших очень низкий уровень способности бороться. По статистике, из 10 человек примерно 8 говорят, что не будут подавать никакие иски, никакие жалобы, потому что «завтра за мной опять приедут, меня снова заберут».

В законе о психиатрии выявился опасный пробел. Еще до судебного решения человека можно насильно госпитализировать, лишить свободы. А еще принудительно накачивать лекарствами, отчего тот перестает себя контролировать. При этом психиатрические препараты отнюдь не безобидны по последствиям.

По Уголовно-процессуальному кодексу никто не может быть лишен свободы более чем на сорок восемь часов без решения суда. С точки зрения психиатрии все получается по-другому. Минимум восемь суток человек может находиться до судебного решения за решеткой, причем не просто за решеткой, а получая «лечение» галоперидолом, аминазином и другими нейролептиками. По закону о психиатрической помощи, если человека принудительно поместили в стационар, врачи должны в течение сорока восьми часов его освидетельствовать и принять решение, надо ли его насильно лечить. Потом у врачей есть сутки на то, чтобы направить заключение — заявление о принудительной госпитализации — в суд. У суда есть пять суток на то, чтобы это заявление рассмотреть. И вот в итоге мы получаем восемь суток, когда человек содержится в психбольнице до судебного решения. Но человека уже полечили. Юристы отмечают, что такая терапия нередко делает из него внешне совершенно неадекватного, больного человека. Появляются мышечные спазмы, у него бегают глаза. И даже если судья настаивает, чтобы человека привезли в суд, то появляющиеся от нейролептиков признаки свидетельствуют, что человек явно не в себе — он не может сидеть на месте, все время оглядывается, отвечает невпопад, у него текут слюни.

Свежий и совершенно вопиющий случай, с которым пришлось столкнуться адвокатам. Психиатры подделали подпись женщины в бланке согласия на госпитализацию и соответственно месяц добросовестно ее лечили.

Без свидетелей проще

Если вспомнить Уголовно-процессуальный кодекс, то всякое действие следователя должно быть четко задокументировано. Есть процедуры специальных протоколов, понятых, без которых следственные действия не производятся. В психиатрической медицине всего этого нет.

Оснований для принудительной госпитализации в законе три: упоминается беспомощное состояние, угрожающее человеку, либо то, что он может причинить вред себе или окружающим, либо то, что непринятие мер может принести угрозу его организму. Юристы заметили: чаще всего психиатры в обосновании принудительной госпитализации записывают все три признака сразу. То есть человек одновременно является беспомощным, но представляет угрозу для себя и окружающих.

Вот реальный пример: мать-психиатр упекла в больницу сына, с которым у нее были конфликты. Мать вызвала «скорую». Позже в суде врач психиатрической «скорой» мотивировал принятое им решение насильно увезти взрослого человека в клинику тем, что пациент вел себя агрессивно и напряженно. Это правда. Но ведь «скорая» приехала с бригадой службы спасения, железную дверь взломали, так как сын отказался ее открыть, ворвались в квартиру, и врач посчитал возмущенную реакцию человека на все это ненормальной.

Еще один важный момент, который всплыл не так давно на суде, когда отстаивали права человека при принудительной госпитализации, — это освидетельствование. Процедура, когда человека наделяют каким-то диагнозом. Очень важный момент, который совершенно никак не регламентирован законом. С огромным трудом юристы нашли хоть что-то. Оказывается, есть приказ минздрава 1995 года о порядке проведения клинико-экспертной комиссии. Читаем инструкцию, утвержденную этим приказом, и обнаруживаем, что должна быть создана комиссия для клинико-экспертных заключений приказом руководителя учреждения здравоохранения, которое это делает. В комиссию должны войти люди, в чьи обязанности входит проведение этих освидетельствований. На суде интересуюсь: есть приказ? Приказа нет. Спустя три судебных заседания появился приказ, отпечатанный на лазерном принтере, хотя в то время, когда человека госпитализировали, его еще в помине не было.

Подробнее: Российская газета

Российская газета