В этом году фестиваль прошел в Астане, а не в Алма-Ате, как обычно, и место проведения наложило свой отпечаток: новая столица Казахстана производит столь яркое и вполне кинематографическое впечатление, что ее саму по себе можно рассматривать как участника смотра.

И не случайно именно в этом году решено было ограничить конкурсную программу кинематографиями Центральной Азии. Что опять же совпадает с установками бессменного президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, главного вдохновителя новой столицы, задумавшего этот город как центр единого тюркского этноса.

Астана — город на вырост. В нем слишком много пространства, объема, амбиций и слишком пока мало людей. Громадные здания, часто действительно красивые, порой скорее удивляющие, стоят среди площадей, проспектов и парков (где пока еще маленькие деревья скорее намекают на будущие рощи), поражая воображение размахом задуманного. Это столица слишком велика для сегодняшнего пятнадцатимиллионного населения Казахстана и слишком размашиста для своих шестисот тысяч жителей…Все эти университеты, дворцы культуры и спорта, музеи, кинотеатры, здания министерств, подобные дворцам, как будто ждут приток новых людей…

Поскольку казахов в Казахстане меньше девяти миллионов, очевидно, что все это великолепие рассчитано на союз с другими народами, это интернациональный, мультикультурный город, где мечети принципиально соседствуют с синагогами и христианскими храмами, где есть улица ресторанов, каждый из которых не только предлагает национальную кухню, но и выстроен в национальном русском, украинском, грузинском, шведском, арабском, корейском стиле… Душа и тело равно учтены в этом, придуманном японским архитектором степном городе, где воздуха и пространства больше, чем почвы, где постоянно дует ветер, принося с собой самые разные веяния…

Очень жаль, что этой Астаны с ее завораживающим внутренним проектом пока нет в кинематографе Казахстана. Зрительный образ сегодняшнего казахского кино ограничен тем же старым пространством, что и двадцать лет назад, когда возникла новая казахская волна, состоящая из студентов мастерской Сергея Соловьева, поразивших мир необычным сочетанием традиций и новизны, непосредственности и культуры. Увы, ничего принципиально нового с тех пор в казахском кино не появилось, а фильм «В городе А.», снятый как раз новыми молодыми кинематографистами — на каждого из пяти участников проекта по одной новелле, — к сожалению, оказался довольно беспомощным, особенно если рассматривать его как проект будущего. Клиповая форма, вторичные сюжеты, отсутствие свежего дыхания, манерный способ изложения — все эти недостатки мы видим и в работах студентов ВГИКа, которым тоже как будто что-то мешает увидеть окружающую жизнь так, как она есть.

Тем не менее именно казахские картины международному жюри глянулись более прочих. Лучшим фильмом фестиваля признали «Прощай, Гульсары!» Ардака Амиркулова, представителя той самой старой новой казахской волны. Экранизация повести Айтматова, вечер памяти которого прошел на фестивале, была принята зрителями Астаны очень тепло, тем более что судьба конюха и его красавца коня, загубленных ни за что тупым колхозным строем, вызывает простые и сильные эмоции. Очень красиво снятая, не вполне цельная, на мой взгляд, картина, тем не менее ясно показывает, что никакой ностальгии по утраченному у сегодняшней казахской интеллигенции нет. Кстати, и этот фильм, и тот, что награжден за лучшую режиссуру, «Вдвоем с отцом» Данияра Саламата, сняты на казахском языке и в кинотеатрах были показаны с английскими титрами — без русских.

Камерная история мальчика и его папы, рассказанная в фильме «Вдвоем с отцом» из всех увиденных мной на фестивале показалась самой современной и естественной. Ребенок, оставшийся после развода родителей с отцом, бедняком и неудачником, вынужден жить с ним в нерасторжимой близости: спать в одной постели, потому что другая просто не поместится в крохотной комнате общежития, ходить вместе в школу, где папа работает учителем труда, на базар, где они пытаются продать скалки и разделочные доски, произведенные учениками, в цветочный магазин, где отец на последние гроши покупает вовсе не одинокую розу, а радость краткого свидания с недоступной красавицей продавщицей. Мальчик становится свидетелем мужского унижения отца, не имеющего права защитить бывшую жену от колотушек нового мужа, он присутствует при неудачных попытках сильно выпившего папаши затащить в постель не в меру веселую собутыльницу… Вдвоем их выгоняют из автобуса из-за дурацких пирожков, пачкающих пассажиров… Вдвоем считают копейки, стирают в тазике белье, жарят на плитке неизменную яичницу и очень любят друг друга…

Казахское кино сегодня в поиске сюжетов и способа существования осваивает разные возможности. Премьера самого ожидаемого фильма года «Мустафы Чокая» прошла в рамках фестиваля, но вне конкурса. Этот проект заслуживает отдельного разговора, но понятно, что для Казахстана сегодня возможно не только малобюджетное бытовое кино, но и более дорогое историческое, костюмное, рассчитанное не только на внутренний рынок.

На собственного зрителя полагается кинематограф Узбекистана. В этой моноэтнической стране, где население в четверть миллиона на две трети состоит из жителей сел, где есть публика, есть прокат, создалась интересная ситуация. Национальная студия производит пару фильмов в год, с бюджетом примерно в 200—300 тыс. долл., на кинопленке, снимают их старые и молодые кинематографисты, получающие таким образом какую-то возможность авторского высказывания, но смотрят их мало. А рядом существует множество частных киностудий, где бюджет в десять раз меньше, и там бойкие молодые кинематографисты снимают на «цифру» жанровые картины для широкой публики, явно предпочитающей их всем прочим… Считается, что узбекские зрители более всего любят мелодрамы и комедии в духе индийского кино, но на своем национальном материале. Примерно из двадцати картин две-три становятся сверхприбыльными. Одну из таких популярных историй показали на «Евразии»: фильм «Тельба» при бюджете в 30 тыс. принес в прокате 300, то есть окупил затраты в десять раз, став своего рода национальным бестселлером. Это трагическая история бедного, но хорошего юноши и богатой девушки, которые полюбили друг друга, но не смогли быть вместе. Успех картине явно принес не только мелодраматически-слезный сюжет, но некоторая внутренняя игра — по-узбекски фильм называется так же, как роман Достоевского, — «Идиот», и герой не вполне обычный, то есть слегка ненормальный юноша, продающий на улице испеченные матерью пирожки, должен напоминать малахольного, но чистого сердцем князя Мышкина…Мало кто это сходство заметит, но некоторый объем истории в духе жестокого романса оно придает…Однако наград на фестивале узбекам нынче почти не досталось — только половина приза за лучшую мужскую роль Диасу Рахматову из фильма «Маленькие люди», позднего режиссерского дебюта лучшего узбекского оператора Фатама Хайзиева.

Если в Узбекистане и Казахстане кино живет, непросто, небогато, но вполне самостоятельно и бодро, то в других странах региона дело обстоит много хуже.

В Таджикистане нет ни правительственной политики, ни готовой платить пусть небольшие деньги за развлечение публики. Зато есть кинематографисты, для которых снимать кино — дело жизни. Иногда даже и на собственные деньги. Из любви к искусству. Но про фильм «Охота жить», представленный в конкурсе, сказать, увы, особо нечего. В основе сценария рассказ Шукшина о преступнике, бежавшем из колонии, и добром охотнике, оказавшемся его отцом. Что выяснилось уже после того, как молодой, обозленный на людей и не верящий в добро, убил старика. Единство действия, места и времени, тощий бюджет, «цифра», прямой конфликт, выразительно-старомодная манера игры…и отсутствие проката. Но, в сущности, это подвиг. Попытка обозначить существование, добиться продолжения жизни. И за это, конечно, создатели фильма достойны всяческого уважения.

В Киргизии кинематографисты тоже больше всего надеются на самих себя. Они объединились в группу «10+», написали манифест и поставили себе цель превратить Киргизию в зону авторского кино. Единственный киргизский фильм в полнометражном конкурсе «Неизвестный маршрут» Темира Бирназарова награжден спецпризом жюри — эта слегка абсурдистская притча про то, что односельчане, едущие в одном автобусе, отражают в себе всю социальную палитру общества, хорошо задумана, но несколько старомодно, что прежде всего отразилось в манере актерской игры, исполнена. Однако киргизские актеры умеют играть и тонко, и глубоко: не случайно и в «Прощай, Гульсары!», и в «Мустафе Чокае» именно киргизские актеры исполнили главные роли.

Можно ли все-таки говорить о феномене кино Центральной Азии? Думаю, да. И дело не в этнографии и общем укладе, хотя это тоже важно. Это бедное кино, не только в смысле бюджета, но и в смысле изобразительных приемов, безыскусности сюжетов и зачастую наивности творческих задач. Но зато честное. Пытающееся понять свой мир, показать его так, чтобы зрители узнали себя и что-то существенное в себе поняли. А это источник куда более сильной энергии, чем та, что движет сегодня российской кинематографией.

Время новостей ссылка на статью