Паше Кеки вспоминает тот день 60 лет назад, когда она решила стать мужчиной. Она отрезала свои длинные черные кудри, сменила платье на отцовские мешковатые брюки, вооружилась охотничьим ружьем и поклялась никогда не выходить замуж, не иметь детей и не спать с мужчиной.

Если бы она родилась в сегодняшней Албании, говорит 78-летяя девственница, которая дала обет безбрачия в обмен на право жить и руководить своей семьей как мужчина, она предпочла бы остаться женщиной.

«Но тогда быть мужчиной было лучше, потому что тогда считалось – что женщина, что животное – все одно, – рассказывает Кеки, обладательница резковатого баритона. Она сидит, расставив ноги, как мужчина, попивает раки и курит сигареты. – Сегодня у албанских женщин равные права с мужчинами, и они даже более влиятельны. Думаю, сегодня быть женщиной – это хорошо».

Женщины, поклявшиеся до конца дней оставаться девственницами, становились патриархами своих семей, получая все атрибуты мужской власти.

Этот ритуал был возможностью расширить свои возможности для сельских женщин, которые жили в крайне бедной стране, где господствовали мужчины; при сталинистской диктатуре она на протяжении десятилетий была отрезанной от основной Европы. Но сегодня в Албании, где есть интернет и MTV, этот обычай исчезает. Девочки больше не хотят становиться мужчинами.

Традиция обета девственности уходит корнями в Кодекс Лека Дукаджина – кодекс поведения, который передавался из уст в уста среди кланов северной Албании на протяжении пяти веков. Согласно кодексу, роль женщины жестко ограничена заботой о детях и доме. Цена женской жизни составляет половину мужской, в то время как цена жизни девственницы равна мужской – 12 быков.

Обет девственности был обусловлен социальной необходимостью в сельских регионах, охваченных войнами и смертями. Если глава погибал и не оставлял после себя наследников мужского пола, влияние могли получить незамужние женщины. Принося клятву девственности, женщины могли взять на себя мужскую роль главы семейства, носить оружие, владеть собственностью и иметь свободу передвижений.

Они одеваются как мужчины, ходят и ведут себя как мужчины и проводят жизнь в обществе других мужчин.

Некоторые женщины также приносили эту клятву, чтобы избежать насильственного брака. Были и такие, кто решал сохранять девственность с тем, чтобы выразить свою независимость. Кое-кто позднее пожалел о жертве – такие женщины вновь стали женщинами и вышли замуж.

«Отказаться от сексуальности, поклявшись сохранять девственность, было способом вести общественную жизнь для женщин в сегрегированном обществе, где господствовали мужчины, – говорит Линда Гусиа, профессор гендерных исследований в Университете Приштины в Косово. – Задачей было выжить в мире, где правят мужчины».

Принесение клятвы сохранять девственность не следует уравнивать с гомосексуальностью, предостерегают социологи. Гомосексуализм в сельской Албании издавна был табуирован. Принесшие клятву женщины не делают пластических операций по смене пола. В северной сельской Албании, по данным исследователей, изучающих этот обычай, проживает около 40 женщин, давших обет девственности.

Кеки, которую в ее семье называют «Паша», говорит, что решила стать «мужчиной» в возрасте 20 лет, когда в кровавой схватке погиб ее отец. Четверо братьев Кеки выступали против коммунистического режима Энвера Ходжи, который правил Албанией на протяжении 40 лет до своей смерти в 1985 году, и либо сидели в тюрьме, либо были убиты. Стать мужчиной, по ее словам, было единственным способом поддержать ее мать, четырех жен братьев и их пятерых детей.

Командуя своей большой семьей в скромном доме в Тиране, где ее племянницы подносили ей бренди, пока она раздавала приказы, Кеки рассказала, что жизнь в роли мужчины дала ей свободу, в которой было отказано другим женщинам. Она могла работать на стройке и молиться в мечети вместе с другими мужчинами. Даже сегодня, говорят ее племянники, они не смеют жениться без разрешения своего «дяди».

«Став мужчиной, я стала совершенно свободна, потому что никто не знал, что я женщина, – говорит Кеки. – Я могла ходить куда хотела, и никто не смел мне и слова поперек сказать, потому что я бы их побила. Я проводила время только с мужчинами. Я и не знаю, как разговаривать по-женски. Мне не бывает страшно». Когда недавно ее положили в больницу на операцию, вспоминает она, ее соседка по палате пришла в ужас, решив, что ее положили с мужчиной, и потребовала перевести ее.

По словам Кеки, то, что она все-таки женщина, делает ее более сострадательной. «Если другие мужчины проявляли неуважение к женщинам, я велела им прекратить это». Она считает, что лишение половой жизни было необходимой жертвой. Ее не печалит то, что у нее нет детей, добавляет она, потому что ее всегда окружали племянники и племянницы. «Я приняла решение на все 100%, и мне хватило сил не повернуть назад».

После того как она стала мужчиной в доме, на нее легло обязательство отомстить за смерть отца, говорит она. Согласно кодексу, за пролитую кровь нужно отомстить пролитой кровью. Когда 5 лет назад из тюрьмы освободили убийцу ее отца, которому тогда было 80 лет, Кеки приказала своему 15-летнему племяннику убить его. Затем семья этого мужчины отомстила, убив племянника.

«Я всегда мечтала отомстить за смерть отца. Мои братья пытались это сделать, но им не повезло. Конечно, я сожалею, что убили моего племянника. Но, если вы убили меня, я должна убить вас». В Албании, преимущественно мусульманской стране, кодексу следовали и мусульмане, и христиане, хотя турки-оттоманы и правительства одно за другим пытались снизить его влияние.

Албанские культурологи говорят, что сохранение средневековых обычаев, от которых давно отказались в других местах, является побочным продуктом былой изоляции страны. Однако они подчеркивают, что сегодня традиционная роль албанской женщины меняется.

«Сегодня албанская женщина – это своего рода министр экономики, министр любви и министр внутренних дел, который контролирует, кто и что делает, – говорит Илир Изейри, критик, пишущий об албанском фольклоре. – Сегодня в Албании за всем стоят женщины».

Некоторые женщины, принесшие клятву девственности, не рады этому освобождению. 54-летняя Диана Ракипи, охранница в приморском городе Дуррес в западной Албании, пошла на это, чтобы заботиться о своих 9 сестрах. По ее словам, она скучает по эре Ходжа. В коммунистические времена она была высокопоставленным офицером армии, обучала женщин-солдат. Сейчас, скорбит она, женщины не знают своего места.

«Сегодня женщины ходят полуголыми на дискотеку и не знают границ, – говорит Ракипи, которая стрижет волосы и носит военный берет. – Я всегда воспринимала свою жизнь как жизнь мужчины. Я не умею стирать, гладить, готовить. Это женская работа».

Однако даже в удаленных горных районах Куридже, в 50 км к северу от Тираны, где длинная грязная дорога вьется через оливковые рощи, местные жители утверждают, что влияние кодекса на распределение ролей сокращается. По их словам, исчезновение традиционной семьи, где все когда-то жили под одной крышей, изменило положение женщины в обществе.

«Сегодня женщины и мужчины занимают почти одинаковое положение, – говорит Кака Фикири, тетя которой, 88-летняя Камиль Стема, является последней женщиной, принесшей клятву девственности в их поселке. – Мы сильно уважаем принесших клятву и считаем их мужчинами из-за их великой жертвы. Однако стереотипов насчет того, что в доме нет мужчины, больше нет».

Однако в однокомнатном доме в поселке Барганеш сомнений в том, кто носит штаны, нет. Там в недавний день «дядя» Камиль сидела в окружении своих родных, одетая в келеше – традиционный белый головной убор албанских мужчин. Ее единственная уступка женской части ее существа – розовые шлепанцы.

Указывая на старую черно-белую фотографию, висящую у входа – на ней запечатлен симпатичный молодой человек в расцвете лет – Стема говорит, что принесла клятву девственности в возрасте 20 лет, когда умер ее отец и она осталась старшей из сестер.

Став мужчиной, Стема смогла покинуть дом и рубить лес вместе с другими мужчинами. Она носила оружие. На свадьбах сидела вместе с мужчинами. Стоило ей заговорить с женщинами, вспоминает она, как они начинали смущаться.

По словам Стемы, клятва была необходимостью. И жертвой. «Правда в том, что порой я чувствую себя одиноко. Все мои сестры умерли, и я живу одна. Но я никогда не хотела замуж. Некоторые мои родственники пытались заставить меня сменить одежду и носить платья, но, когда они увидели, что я стала мужчиной, они оставили меня в покое».

Стема говорит, что умрет девственницей. Если бы она вышла замуж, шутит она, то была бы обычной албанской женщиной. «Полагаю, вы скажете, что я была наполовину женщиной, наполовину мужчиной, но, конечно же, я не делала всего, что делает мужчина, – говорит она. – Мне нравится моя жизнь как мужчины. Я ни о чем не жалею».

Дэн Билефски

InoPressa