Дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Павел Романович Попович – личность поистине легендарная. Ветеран первого, «гагаринского» космического отряда в космосе побывал два раза — на кораблях «Восток-4» и «Союз-14». Сегодня Попович возглавляет Ассоциацию музеев космонавтики России (АМКОС).

– Павел Романович, наверное, вы в своей жизни столько раз давали интервью, что практически на любой вопрос «по теме», который я задам, вы уже отвечали. Поэтому я прошу вас просто немного поделиться своими воспоминаниями.

   – Человечество на протяжении всего своего развития всегда тяготело к открытиям. Открытиям чего-то нового, неизведанного. С незапамятных времен человек стремился в небо, в неизведанный и такой манящий космос. Как вы знаете, основы воздухоплавания и космонавтики в нашей стране заложил еще Циолковский.

   – Но Константин Эдуардович был ведь только теоретиком?

   – Да. Он разработал теоретические основы космонавтики. Обосновал все предпосылки. Кстати, он был необычайно разносторонним ученым и преуспел не только в этой области. Но космонавтика была его детищем. Любимым детищем.

   – Королев продолжил дело Циолковского?

   – Не только он. В начале прошлого века в России появилась целая плеяда таких выдающихся ученых. Королев, Келдыш, Курчатов. Все достижения страны в этой области – труд многих ученых. В конце 50-х годов Сергей Павлович Королев вплотную подошел к решению своей основной задачи – запуску пилотируемого космического корабля с человеком на борту. Поэтому правительство приняло решение набрать первый отряд космонавтов. В него должны были попасть только летчики-истребители. Медицинские комиссии отбирали в гарнизонах и авиаполках крепких ребят. В то время не обязательно было иметь высшее образование, главным критерием было состояние здоровья.

   – Кажется, тогда появился модный термин «невесомость»?

   – Да. Мы знали о ней только теоретически, никто даже не представлял, что это такое, но все понимали, что только абсолютно крепкий и здоровый человек может попытаться существовать в ней или преодолеть ее.

   – В отряд космонавтов набирали на добровольно-принудительной основе? Можно было отказаться?

   – Конечно, в любой момент можно было сказать о своем нежелании участвовать в подготовительной программе. Но добровольно никто не отказывался. Были случаи, когда от тренировок отстраняли медики. Например, выявляли скрытый порок сердца, который пропустила медкомиссия военкомата.

   – С Юрием Алексеевичем вы познакомились уже тогда?

   – Да, и сразу подружились. У нас было много общего – оба закончили ремесленное училище, потом техникум. Оба учились летать в аэроклубе.

   – Сколько летчиков набрали в первый отряд космонавтов?

   – Из первоначальных нескольких тысяч в Москву, на центральную медкомиссию прибыли 250 человек, из которых было отобрано только 20. Они-то и составили первый отряд летчиков-космонавтов СССР. 14 марта 1960-го я приехал в Москву с одним чемоданчиком, чтобы стать космонавтом. Это была пятница, три дня мне пришлось ждать. Приехал так рано, потому что был ближе всех к Москве. Тогда я тренировался на аэродроме в Кубинке.

   – Юрий Алексеевич тоже был где-то рядом?

   – Нет, Гагарин тогда служил в Заполярье. Вот так и был создан первый отряд космонавтов. Тогда никто толком не понимал, что это за профессия такая невиданная – «космонавт». В первый отряд вошли, кроме меня и Юры, Герман Титов, Андриан Николаев, Валера Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов и другие. В Щелковском районе Подмосковья, где теперь всемирно известный Звездный городок, был создан специальный центр по подготовке полетов. Им руководил полковник Евгений Анатольевич Карпов. Поскольку все нужно было начинать «с нуля», мы все вместе начали думать, что же мы должны изучать, чем заниматься. Спортом надо? – Надо! Материальную часть надо изучать? – Надо! Прыжки с парашютом отрабатывать! 30 дней мы проходили перманентную медкомиссию. Тренироваться ездили в город Энгельс на Волге.

   – А почему так далеко? Ведь в Подмосковье есть масса учебных аэродромов.

   – Подмосковье, что называется, «слишком густонаселенное место», много воздушных коридоров, так просто негде прыгать. Кстати, почти все летчики не любят прыгать с парашютом. У кадровых военных есть программа, по которой они должны один раз в год прыгнуть. Так вот начинается: «нога болит» и тому подобное. Мы же тренировались на совесть, по 2 прыжка в день, а это очень большая нагрузка. Как ребята шутили, «жизнь на тряпку вешали» – имеется в виду парашютный купол. Много внимания уделялось технике затяжных прыжков, 50 секунд просто летишь камнем вниз. Это максимально допустимая задержка. Зато эти прыжки позволяли оттачивать такие качества, как смелость, уверенность, сила воли, способность быстро принимать решения.

   – Павел Романович, а как же стационарные тренировки? У вас был макет космического корабля?

   – Был, если можно так сказать. Один деревянный макет корабля «Восток». Но мы не унывали! Тренировались с полной отдачей сил. В конце концов, была создана группа из 6 человек, «великолепная шестерка», как все шутили, – Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быков и Леонов. Я был старшим группы, секретарем парторганизации. Все мы успешно сдали экзамены, и когда встал вопрос, кто полетит первым, Карпов спросил меня, что я думаю по этому поводу? «Гагарин», – ответил я не задумываясь. «Думал, себя назовешь», – засмеялся Карпов. «Я же украинец! И хотя понимаю, что СССР – многонациональная страна, считаю, что лететь должен русский!»

   – Каким вы запомнили Гагарина?

   – Юра был отзывчивым и дружелюбным человеком. Как теперь говорят, коммуникабельным. А еще, он был веселым и очень любознательным, никогда не боялся задавать вопросы. За него все ребята проголосовали единогласно.

   – Не завидовали?

   – Если кто и завидовал, то только «белой», как говорится, завистью. Юра был светлый человек. Ему невозможно было завидовать. Когда была определена дата полета, за 15 суток мы прибыли на космодром – для акклиматизации. В день старта С. П. Королев сказал мне: «Паша, ты друг Гагарина, будешь с ним на связи! Я человек государственный, мне надо быть постоянно на связи с правительством. А ты будешь в контакте с Юрой».

   – Где это все происходило, Павел Романович?

   – В пусковом бункере, под землей. На поверхность были выведены только два перископа. Когда Юра пошел на так называемую «отсидку» (это последняя проверка уже в кабине корабля), тогда произошла маленькая заминка – не совсем герметично закрылся люк. Королев очень занервничал, но все быстро восстановили. За 5 минут до старта, Гагарин попросил включить ему музыку. Он хотел «Ландыши», но ему поставили классику. А потом был пуск, и я первым услышал его знаменитое «Поехали!»

   – Вы постоянно были на связи. О чем должен быть докладывать Гагарин?

   – В основном, о самочувствии.

   – Корабль закрывался так называемыми «обтекателями», чтобы защитить наиболее хрупкие детали в плотных слоях атмосферы. Когда на 120 секунде полета они отвалились, Юра воскликнул – «Какая же она красивая!»

   – Знаете, Наташа, вот мне сейчас 77. Но, если бы у меня были 20 миллионов, честное слово, я бы полетел еще раз. Взял бы годик, чтобы прийти в форму, и полетел. Чтобы еще раз увидеть нашу прекрасную Землю. Такую красоту невозможно забыть! Наши художники – Джанибеков, Леонов, Романов – рисовали, и довольно достоверно, но такое немыслимо изобразить никакими красками! Видно, как земля крутится, динамика полета 28 000 км/час, или 8 км/сек. Рассветы и закаты сменяют друг друга очень быстро. 87-90 секунд длится один виток – 50% день, 50% ночь. За земные сутки видишь 17 зорь, это такая красота, что не передать никакими словами!

   – Понимаю, что вы всегда будете помнить свои полеты.

   – Наташа, это невозможно забыть! Помню каждое мгновение, особенно своего первого полета в августе 1962 года. Ведь это был первый групповой полет, мы летали вместе с Андрианом Николаевым. Как сейчас слышу такие родные позывные – «Восток-3» и «Восток-4».

   – Чем вы занимаетесь сейчас, Павел Романович?

   – Помимо широкой общественной деятельности, консультативной работы в Центре подготовки, я являюсь президентом Ассоциации музеев космонавтики.

   – Насколько я понимаю, все это работа на одном энтузиазме?

   – Да. Правда, один раз в год, когда проходят академические чтения, правительство Москвы выделяет нам по 100 000 рублей, но это такая малая сумма…

   – Но ведь можно обратиться к президенту?

   – Обращались.

   – Павел Романович, прошло ровно сорок лет со дня трагической гибели первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина. До сих пор нет ответа на вопросы «как?» и «почему?». Каково ваше мнение об этой трагедии? Заключение правительственной комиссии, расследовавшей авиакатастрофу, до сих пор не обнародовано. Единственным официальным документом о гибели Гагарина и Серегина остается некролог: «В результате катастрофы при выполнении тренировочного полета», подписанный Политбюро ЦК КПСС. Но и в нем нет ни слова о причинах смерти пилотов.

   – Во-первых, я считаю неправильным, что часто говорят только о гибели Гагарина. Вместе с ним задание выполнял опытнейший летчик, командир особого авиаполка полковник Владимир Серегин. Он был очень порядочным и достойным офицером. Да, сейчас причина гибели Гагарина и Серегина – тайна. Пока тайна. Ведь когда стало известно, что Наполеон не умер своей смертью, а был отравлен? Только спустя много-много лет. Вероятно, и тайна смерти Гагарина будет раскрыта в середине XXI века, и люди узнают правду. До сих пор высказываются разнообразные версии, но все они бездоказательны. Единственное, о чем можно задуматься, – почему не возник пожар во время удара о землю? Двигатель не работал? Значит, ребята его выключили. Почему? Обычно двигатель выключают при аварийной посадке, когда машина садится на «брюхо», не выпуская шасси. Меня до сих пор мучает этот вопрос, и я, как близкий друг и соратник Гагарина, хотел бы знать правду.

   – Павел Романович, что бы вы могли пожелать нашим читателям?

   – Я бы хотел сказать соотечественникам, что горжусь своей страной. Русь жива, славяне живы!

   – Хорошие слова из уст украинца.

   – Наташа, я так долго живу в России, что давным-давно ощущаю себя русским. А вообще не важно, украинец ты или русский, грузин или белорус, главное, чтобы все нации и народы жили в мире и согласии на этой прекрасной голубой планете, которую мне посчастливилось видеть из космоса.

   – Павел Романович, я благодарю вас за интервью, поздравляю с наступающим Днем космонавтики и желаю вам здоровья и душевного благополучия. Спасибо вам огромное!

   – И вам спасибо, Наташа. Удачи!

Наташа Николаева

N- 15/2008 14.04 — 20.04   

Русская Германия