Родина-бабушка в Чечне (Новая газета) Когда-то, в прошлой жизни, я был солдатом. Я служил в армии, носил камуфляж, разгрузку, из которой торчали осветительные ракеты, и ездил на БТРе.

В эту армию ко мне приезжала мама. Два раза. Ночевала на блокпостах. Потом мы вместе жили у тети Люси. Она нам никто — чужая женщина, просто приютила.

Мы встретились с мамой в Моздоке, в офицерской общаге, где она прождала меня около двух недель. Провели вместе несколько дней. Ни о чем в принципе и не говорили. Просто были рядом. Потом она уехала. А меня посадили на БТР и тоже куда-то повезли. Помню, как я сидел на броне, а рядом стояла мама, и это было странно. Мама там, на Кавказе, как-то не смотрелась.

Потом ко мне приезжала бабушка…

А потом я уволился, попал в журналистику, обзавелся семьей и стал другим человеком.

Прошло 12 лет. Я сходил на Горбушку и купил диск с фильмом Сокурова «Александра». Далеко не везде продается, кстати. Пришел домой, включил телевизор. И увидел свое прошлое, снятое и записанное другим человеком.

В принципе «Александра» — фильм совсем не о Чечне. Он именно об Александре Николаевне, женщине, которая приехала к своему внуку, офицеру, в Грозный и провела там три дня. Все. Больше в фильме ничего нет. Даже ни одного выстрела.

Да, собственно, и этих трех дней в Грозном по большому счету в фильме тоже нет. Они проходят по повествованию вторым планом. Это кино не о настоящем, а о прошлом, которое неизбежно становится будущим — и именно таким, каким мы закладываем его. Главное в этом фильме то, что в нем не показано. Лишь наметки: мимолетное упоминание о деспотичном муже, с которым «было ой как плохо», пережитая когда-то Великая Отечественная («я сама так жила»), отдаление дочери от властной мамы, запоздалая попытка сближения с внуком, которая, скорее всего, не будет удачной. Чечня использована здесь не как война, а как противопоставление русскому образу жизни, противопоставление русской культуре — на Кавказе одинокая старость невозможна в принципе. Как и сиротское детство. По-моему, Сокуров снимал об этом.

Но Сокуров не был бы Сокуровым, если бы даже в мелочах не угадал Чечню так точно. Откуда он знает: о чем мы говорили, о чем не говорили и что не говорили именно так?

…В первую секунду хочется рассказать сразу и обо всем и говорить, говорить, говорить. Но открываешь рот — и понимаешь, что говорить-то, собственно, и не о чем. Такая пропасть между вами, что полгода нужно, чтобы рассказать.

Он угадал даже молчание.

Подробнее: Новая газета

№ 09 от 7 Февраля 2008 г.