Вячеслав Тихонов велик по-настоящему, без нюансов и обиняков. Тончайший мастер, главный красавец 70-х. Но и к великим приходит старость. Нынче Тихонов чурается людей, не выходит в люди. Он остался наедине с самим собой. В фильме Эльдара Рязанова “Андерсен” он сыграл Бога. Куда уж дальше?..

Накануне юбилея актер-легенда нашего кино дал интервью “МК”.

— Вячеслав Васильевич, как вы сейчас себя чувствуете?

— Ну как может себя чувствовать пенсионер на 80-м году жизни! Но в каком плане чувствую: в смысле здоровья или в смысле творчества?

— В смысле здоровья, конечно.

— Ничего, держусь. Надо держаться. У меня тут на даче домашний детский сад. Внуки скучать не дают. Так что приходится уже жить ради этого. Я и построил свою дачу, чтобы семья здесь могла жить. Вот думают: а, у него дача, он там лежит, книжки почитывает, гуляет. Но так уже не получается. Здесь живет семья Анина: Аня, Коля, двое мальчишек замечательных и няня еще плюс ко всему. А домик-то у меня не рассчитан для этого, но уж как-то стараюсь. Все для них. Так что живу и привыкаю к новым условиям.

— Вячеслав Васильевич, вы богатый человек?

— Бога-а-атый? Это определение не свойственно людям моего поколения. Когда мы работали в кино, у каждого была ставка, о деньгах не думали. Богатым я никогда себя не ощущал и не жалею об этом. Мне жаль тех людей, у которых полные карманы денег. Я им не завидую. Им труднее, а мне легче жить. У меня есть пенсия, все нормально. Было время, не скрою, когда приходилось сдавать макулатуру и стеклотару. Я это делал тогда, чтобы на эти деньги купить что-то для маленькой дочки. Я богатый тем, что много людей смотрели, смотрят и, надеюсь, будут смотреть те небольшие картины, которые я сделал.

Самая первая моя картина — “Молодая гвардия”. Там из моих друзей, с кем я учился, снимались еще Сережа Гурзо, Володя Иванов, который играл Олега Кошевого, Нонна Викторовна… За фильм они стали лауреатами Сталинской премии. А потом уже появился Станислав Ростоцкий, который вопреки всему предложил меня на главную роль в фильме “Дело было в Пенькове”. Художественный совет сначала меня не утвердил. Но во мне-то уже жил этот деревенский парень Матвей. Я знал таких, как он, поскольку сам из ремесленного училища. И чтобы не падать духом, взял себя в руки, занялся дубляжом иностранных картин. А недели через две звонит ассистент по актерам со студии Горького: “Завтра во столько-то на грим, одеваться”. Я ничего не понял: “Куда одеваться?” — “Сниматься в “Дело было в Пенькове”. И началась моя работа в картине, которая в моей творческой биографии, может быть, занимает первое место.

“Штирлиц — моя гордость”

— И все-таки считается, что главная ваша роль — штандартенфюрер Штирлиц. Но, может, в дальнейшем Штирлиц стал для вас проклятием — ведь вам, разностороннейшему актеру, трудно уже было выйти из этого положительного образа?

— Я не могу сказать, что роль разведчика Максима Максимовича Исаева стала моим проклятием. Проклятием может быть роль, которую неудобно и стыдно вспомнить. А здесь мы снимали очередную картину о разведчиках по Юлиану Семенову. Замечательных актеров набрала Татьяна Михайловна Лиознова! С ними было так легко. Чем лучше тебя окружают артисты, чем они глубже, интереснее, тем больше и ты в себе открываешь какие-то новые качества, творческие и человеческие. Когда по телевидению пошла первая серия “Семнадцати мгновений…”, меня в Москве не было. Я снимался на Валдае, в картине “Фронт за линией фронта”. Но до меня доходили слухи, что все смотрят про Штирлица, и все спрашивали: “Ну что там будет в следующих сериях, расскажи, он останется жив или нет?” А раз люди так близко к сердцу приняли этот фильм, то мне еще больше хотелось трудиться, чтобы и к другим картинам зрители не оставались равнодушны. Так что проклятия не могло быть, а только гордость, что я снимался с такими актерами, как Ростислав Янович Плятт, Женя Евстигнеев, дорогой наш Мюллер Леонид Броневой…

— А вы много знаете анекдотов про Штирлица?

— Ну вот, Саша, мы с большого высокого искусства переходим на анекдоты. На хрена нам это надо! Я никогда их не записывал, в отличие от Юры Никулина. Когда мне в очередной раз рассказывали эти анекдоты, я делал вид, что мне смешно, ха-ха-ха, а у самого было недоумение: чего же это я в анекдоты влез? Ну их, не будем о них разговаривать.

“Я с властью не общался”

— После “Семнадцати мгновений…” у вас была космическая слава. Скажите, пожалуйста, как нужно дружить с головой, чтобы остаться при том приличным, нормальным человеком?

Подробнее: МК