Гайдай — мастер хлестких словечек, но прежде всего композитор эксцентрической «звучащей» пластики, неуемный сочинитель собственного эсперанто — гэгов. Он искал визуальную музыку кадра, точно продумывал синкопы (например, черная кошка в погоне «Частного детектива»), паузы, взрываемые каскадом погонь. Каждый эпизод норовил завершить логическим эмоциональным акцентом, придумал даже специальный термин «смехоточка».

Гайдаевские комедии 70-х — солнечные суперхиты советской эпохи, в которых есть особенный секрет: чем больше смотришь и лучше знаешь, тем смешнее. Такая накопительная лекарственная схема. Известно ведь: смехом лечат. Их не признавали профессионалы, ругали критики и обожали зрители.

Сам Гайдай был смурной, неулыбчивый. Самый народный, самый любимый комедиограф. Не подлаживающийся. Не угождающий. Хлестко обличающий коррупцию, взяточничество, хамство, холуйство, местничество, карьеризм, продажность, пишет газета «Время новостей».

В киношных кругах долго ходила легенда о том, как Леонид Гайдай уносил с “Мосфильма” свой немалый режиссерский гонорар в сеточке-авоське. Как-то сразу в памяти возникает образ Семена Семеновича Горбункова, сующего в аналогичную авоську пистолет. Может быть, этот незабвенный персонаж из “Бриллиантовой руки” был списан автором с самого себя?

Вроде бы простодушный недотепа, а оказывается, герой! Вроде и нескладный, а как дойдет до дела — проявит такую сноровку, что только держись.

Он вызывал ревнивую зависть у менее талантливых коллег. По двум причинам: автора “легковесных” комедий обожали зрители. Отсюда прямо вытекали упомянутые немалые гонорары, что, разумеется, тоже не способствовало доброжелательному отношению собратьев по цеху.

В “богачах” Гайдай ходил благодаря ЭТО — Экспериментальное творческое объединение под руководством Григория Чухрая просуществовало на “Мосфильме” с 1965 по 1976 год. ЭТО работало в невероятных для советского кино условиях хозрасчета и самоокупаемости. То есть если фильм собрал более 30 миллионов зрителей, то авторы получают двойное против обычного вознаграждение. Фильмы Гайдая цифру посещаемости обеспечивали с лихвой. Получается, что именно в ЭТО он снял все свои самые знаменитые и любимые народом картины. А вызывавшие зависть двойные гонорары тратил на жизнь от картины до картины и на хлебосольство, которым они с его любимой женой Ниной Гребешковой славились. Хоромы не построил, “Мерседесом” не обзавелся, в антиквариат и “золото-брильянты” средств не вложил.

Даже познал суровые времена, когда в 80-х годами кормился сюжетами для киножурнала “Фитиль”. Впрочем, слово “кормился” Леониду Иовичу не очень подходит. Не мог он жить без любимого дела и новеллы для “Фитиля” делал изобретательно и качественно. По-гайдаевски.

А с авоськой он ходил всегда и везде. Такой чудаковатый гений…

О неизвестном Гайдае из уст актеров, режиссеров и писателей читайте подробно в «Московском Комсомольце»

Легендарная троица Трус, Бывалый и Балбес — наши доморощенные богатыри, романтики с большой дороги, белобрысый очкарик Шурик — альтер эго самого Гайдая, эти образы прочно укрепились в комедийном ряду нашего кино.

В последние годы он, по словам его жены, Нины Гребешковой, до дыр зачитывал Салтыкова-Щедрина, Лескова, Олешу, Шукшина. Хотя знал, что экранизировать их не позволят. Нина Павловна рассказывала мне, что Гайдай любил пересматривать свои картины. Благо фильмы шли постоянно. Возьмет палку (после тяжелого ранения он прихрамывал), побредет в кинотеатр, сядет в кинозале в уголке, смотрит и слушает. Потом докладывает ей: «Смеялись в тех же местах и так же громко». Он не оставлял своих фильмов. Следил за их жизнью, полагая, что со временем они только «подрастают». Фото: «Московский Комсомолец»