13 декабря в Самарском областном суде продолжился процесс по делу мэра Тольятти Николая Уткина, начальника управления земельных ресурсов городской администрации Натальи Немых и ее гражданского мужа Александра Сидорова. Гособвинитель Ульяна Кудинова на заседании зачитывала экспертизы, и несмотря на то, что процесс еще не дошел до стадии представления позиции защиты, адвокаты Николая Уткина и Натальи Немых жестко высказались по основным экспертизам.

Защитники мэра Светлана Можарова и Андрей Сучков заявили ходатайство о признании недопустимыми фоноскопических экспертиз и исключении их из доказательств. Адвокат Натальи Немых Лариса Смакольская заявила в суде ходатайство о признании недопустимым доказательством так называемой психолого-вокалографической судебной экспертизы. После того, как защитники представили свои аргументы, сторона обвинения попросила время на подготовку, и заседание было перенесено на 17 декабря.

Защитники мэра Тольятти поставили под сомнение аудиозапись, на которой якобы Николай Уткин ведет беседу с директором ООО «СтройФинанс» Игорем Бузюковым. Светлана Можарова и Андрей Сучков предложили суду усомниться не только в содержании этой записи (кому принадлежат голоса, есть ли признаки монтажа и стирания), но и законности ее получения, а также законности действий в качестве эксперта сотрудника УФСБ России по Самарской области Ирины Марининой. Адвокаты отметили, что Маринина находится в служебной зависимости от стороны обвинения, в частности, от начальника Управления, утверждавшего план проведения оперативно-розыскных мероприятий и принимавшего другие процессуальные решения по этому делу. Эта зависимость — очевидное основание для отвода эксперта (пункт 2 части 2 статьи 70 УПК РФ). Однако этого сделано не было. Во время допроса в суде 3 декабря Ирина Маринина пояснила, что считала себя участником следственно-оперативной группы, а это, согласно Уголовно-процессуальному кодексу России, очередное основание для отвода (ч.2 ст. 61 УПК РФ). Также в суде Маринина призналась, что 1 мая подписала протокол осмотра места происшествия. Она зафиксировала свое участие, факт, содержание и результаты осмотра, то есть выполнила функции понятого, что запрещает ее дальнейшее участие в качестве эксперта. После фактического участия в качестве понятой Маринина в нарушение закона позже выступила экспертом по этому же делу.

Также адвокаты обратили внимание на то, что при получении диктофона не присутствовали понятые, следовательно, не исключены фальсификации — запись и все объекты экспертного исследования были получены с нарушением Уголовно-процессуального кодекса России (глава 19). При проведении экспертизы, согласно ходатайству защитников, был нарушен порядок направления материалов дела для производства судебной экспертизы (ст.199 УПК РФ).

Защитники мэра Тольятти подчеркивают, что поскольку заключения эксперта Ирины Марининой получены с нарушениями требований УПК России, то они являются недопустимыми, не имеют юридической силы, не могут быть положены в основу обвинения и использоваться в качестве доказательства обвинения.

Адвокат Натальи Немых Лариса Смакольская попросила суд признать недопустимым доказательством заключение комиссионной психолого-вокалографической экспертизы, проведенной на основании июльского Постановления следователя Олега Трухмана сотрудниками лаборатории судебно-психологических исследований Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права. Эта экспертиза должна была ответить на вопросы, не пытался ли Игорь Бузюков оговорить Николая Уткина, Наталью Немых и Александра Сидорова, было ли в его словах сознательное утаивание, искажение информации, не оказывалось ли на него психологическое или физическое воздействие. Проведенная по инициативе стороны обвинения экспертиза показала, что якобы давления не было и Бузюков не лжет. Прежде чем поставить под сомнение результаты самой экспертизы адвокат Лариса Смакольская обратила внимание на то, что подобные экспертизы в отношении потерпевших обязаны проводится только после указания основания их назначения и с письменного согласия самих потерпевших, однако директор ООО «СтройФинанс» Игорь Бузюков согласия не давал, а узнал о назначении экспертизы уже после ее проведения. Кроме того, протокол об ознакомлении потерпевшего с постановлением о назначении судебной экспертизы и с самим экспертным заключением вообще не подписаны следователем, что делает их юридически ничтожными, как и не указаны основания для проведения этого исследования. В постановлении о назначении этой экспертизы написано, что появилась «необходимость специальных познаний в области психологии для расследования уголовного дела». Адвокат Лариса Смакольская подчеркивает, что расследование является исключительной прерогативой следователя с юридическим образованием. Эксперт-психолог не может решать правовые вопросы, входящие в компетенцию следователя, а именно такие вопросы были поставлены следователем перед психологами. Оценку достоверности показаний потерпевшего не может давать психолог, так как это, согласно УПК РФ, исключительная прерогатива судебных и следственных органов (ч.1 ст.88 УПК РФ).

Защитник Натальи Немых обращает внимание на то, что в постановлении следователь продекларировал назначение не психологической, а психолого-вокалографической экспертизы. Проведение этой комплексной экспертизы исключительно психологами не только незаконно, но и объективно невозможно из-за отсутствия у экспертов специальной профессиональной подготовки. Дело в том, что по приказу министра юстиции России 20 сентября 2004 года Минюст утвердил программу подготовки государственных судебно-экспертных учреждений по экспертизе видео- и звукозаписей (термин «вокалографичекий» устарел, теперь такая экспертиза называется «экспертизой видео- и звукозаписей»). Согласно приказу министра юстиции, эксперты должны иметь инженерное, математическое, физическое или лингвистическое высшее образование, должны быть подготовлены по таким базовым дисциплинам, как акустика, прикладная математическая лингвистика, информатика, основы системного анализа. В официально представленной справке о квалификации экспертов нет сведений о соответствующей подготовке экспертов Шарипова, Пачколиной и Зубковой.

У адвоката Ларисы Смакольской вызвали серьезные сомнения научно-методологическая и методическая обоснованность текста экспертного заключения, претендующего на психолого-вокалографическую экспертизу. Представленное в суде экспертное заключение не соответствует требованиям Федерального Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и УПК РФ. Там четко указано, что обязательной составляющей экспертного заключения являются «содержание и результаты исследований с указанием примененных методик», а также не только «выводы по поставленным перед экспертами вопросам», но и «их обоснование».

Для анализа проведенной экспертизы сторона защиты обратилась в две независимые друг от друга государственные научно-экспертные структуры: Главный научный центр социальной и судебной психиатрии имени Сербского и Лабораторию психологической экспертизы факультета психологии Томского госуниверситета. Как известно, в институте имени Сербского ставят точку в самых сложных и спорных экспертизах. Институт обладает высшим авторитетом в области судебной психиатрии. Именно его специалисты, в частности, готовят региональных экспертов в области психиатрии. В заключении профессора Государственного научного центра имени Сербского, доктора психологических наук особо отмечается несоответствие экспертного заключения требованиям Федерального Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В этом же заключении подчеркивается, что в современной научной психологии на сегодняшний день не существует надежных речевых и невербальных индикаторов определения того, говорит человек правду или ложь, позволяющих сделать категорические выводы об искренности или откровенности человека.

В обоих консультационных заключениях указывается на абсолютную научную необоснованность заключения психолого-вокалографической экспертизы, отсутствие в экспертном заключении указания на какую-либо легитимную научную методику. По мнению видных психологов, изучивших экспертное заключение, последнее не соответствует современному уровню развития научной психологии по методологическому, методическому, организационному и содержательному критериям, носит спонтанный, фрагментарный и обыденно-бытовой характер, содержит искажение экспертной информации в виде «подгонки под ответ», что приводит экспертов к вульгарному субъективизму.

Открытый судебный процесс продолжится в понедельник, 17 декабря, в 10.30 в Самарском областном суде.

Пресс-центр адвокатов Николая Уткина