Худеть иль не худеть? А так и вопрос даже не стоит. Конечно, худеть! Потому что все постоянно худеют. Вот вы пришли с компанией друзей пообедать в ресторан. Пари держу, что более половины ваших сотрапезников будут делать заказ, исходя из калорийности блюд. И постоянная тягостная мысль: что бы такого съесть, чтобы похудеть? Ну, должны же быть какие-то продукты, чтобы и не страдать от голода, и чтобы совесть была чиста?

– Баранину мне нельзя, это плохо для фигуры.

   – Блинчики? Ни в коем случае. Да и вообще десерты – яд.

   – Официант, хлеб не приносите!

   – Картошку к рыбе лучше не надо, будьте добры, только овощи.

   – А я, пожалуй, ограничусь салатом…

   Вот такие вот благие намерения. Это, впрочем, не означает, что так оно все и будет. Почти наверняка и картошка будет съедена, и баранину уплетут за милую душу, и смертельно опасные блинчики пойдут в ход, и хлебушек, уверяю вас, в корзинке не останется. Другими словами, то, что все худеют, отнюдь не означает, что никто так-таки ничего и не ест. Едят. Но мучаются.

   Мучительно это, прежде всего, с личностной точки зрения. Я имею в виду трагическую неустойчивость приоритетов. Утром просыпаешься с твердой уверенностью, что уж сегодня будешь соблюдать диету неукоснительно. Съедаешь обезжиренный йогурт и с бодрящим ощущением выполненного долга встречаешь новый день, в котором, конечно, не будет места распущенности, бездумной обжираловке и чревоугодию. Подбадриваешь себя мыслью, что, скажем, в православной традиции, которая ориентирована, в том числе, и на здоровое питание, излишне плотный завтрак именуется «грехом гортанобесия» – вы вслушайтесь только, вам мигом расхочется бутербродов и сладкого чаю! Припасаешь себе на обед чуть-чуть салата и несколько маслин, твердо помня, что, во-первых, современный человек, при его минимальных физических нагрузках, должен потреблять вдесятеро меньше пищи, чем мы привыкли думать, а во-вторых – чувство сытости роднит нас с неразумными свиньями, а мы же не они! Мы – существа духовные! Поэтому: медленно, тщательно разжевывая, съедаешь свой продуманный, безупречно диетичный обед… и начинаешь голодным взором окидывать окрестности в поисках съестного. Хорошо, если вы – хомо благоразумный и позаботились о том, чтобы в квартире не содержалось никаких соблазнов, типа там печенья «для гостей» или начатой коробки конфет. А если нет? И пронзает мысль: ну, я же съем всего одно… два… три печеньица, один несчастный трюфелек – что такого?

   Вот об этом я и говорю: нестабильность приоритетов. Если с утра ты уверен, что стройная фигура – альфа и омега твоих устремлений, и ради достижения цели никакие ограничения не тяжелы, то, когда как следует оголодаешь, начинаешь думать: да, может, Бог с ним, с весом, а? Что, в конце концов, трагического, если я буду весить на пару кило больше? Что такого уж сакрального в этой, пропади она пропадом, прозрачной фигуре? Мне же ее не на подиум нести? Ну, и, конечно, когда такие мысли… Причем, что самое мерзкое, вознамерившись съесть один-единственный трюфелек, почти наверняка умнешь, в лучшем случае, полкоробки. Да и от печенья, к гадалке не ходи, не останется даже крошек. А в результате с горечью вопрошаешь, обернув взор внутрь себя: тварь я, что ли, дрожащая? Да есть ли у меня, в конце концов, твердые убеждения? То есть просто впадаешь в неразрешимый внутренний конфликт. Так и до депрессии недалеко. Ужас, одним словом.

   Особенно трагически внутренняя борьба протекает в ситуациях, вроде вышеупомянутого дружеского обеда в ресторане. Всякий раз находятся доброхоты, которые старательно расшатывают твою и без того хрупкую внутреннюю решимость:

   – Да ладно! Что ты так-то уж? Ты и так худая, чего там, съешь блинчики-то, подумаешь, один-единственный разочек!

   Как сирена какая-то окаянная. Так бы вот и дала по губам. В результате, как было сказано, конечно же, ешь – и баранину, и картошечку, и блинчики. Но мучаешься при этом страшно. Просто с каждым куском глотаешь в придачу свою нечистую совесть.

   Общественные места – вообще бич. Вот, с самыми чистыми намерениями – выпить чашечку кофе без сахара – совершенно же безобидно! – усаживаешься в летний день, в тени деревьев, за столиком в уличном кафе. А вокруг просто оргия. Лопают, как подорванные, пирожные – а мороженое? Вы видели? Каждая порция – как свадебный торт, произведение искусства, и розочки шоколадные, и облака взбитых сливок, и сверкающие фрукты, утопающие в этих белоснежных облаках… Ну, и конечно… Ведь я всего лишь смертный человек… И заказываешь, как компромиссный вариант, ванильное (все ж не шоколадное – калорий меньше), с горячей малиной (ягоды!), и без сливок, без сливок! И вот сидишь, вроде как бы и наслаждаешься жизнью, и уговариваешь себя: нельзя ж без удовольствий, грех – лишать себя радостей. Но ведь потом я сама из себя всю душу выну за это мороженое! Да – но ведь мозг все равно нуждается в глюкозе! Ага, но не в таком же количестве – это же калорийная бомба… И вот между этими «но» так и мечешься… пока не опустеет вазочка.

   Что особенно обидно осознавать – есть такие субъекты, которые могут без всякого, буквально, ущерба для фигуры, потреблять любую снедь в неограниченном количестве. Трескают за обе щеки и остаются стройными, как прутик. По-моему, это просто мерзавцы. Вот у меня была одна такая приятельница. Обед из трех блюд, плюс десерт, а потом спрашивает меня: «Шоколадку хочешь?» – и после моего, полного благородного негодования (потому что обед я ведь тоже… того… съела) отказа, на моих глазах сгрызает целую плитку. И весит на пять кило меньше меня. Ну, не дрянь? Конечно, я с ней раздружилась.

   И постоянная тягостная мысль: что бы такого съесть, чтобы похудеть? Ну, должны же быть какие-то продукты, чтобы и не страдать от голода, и чтобы совесть была чиста? Капуста? Да гори она огнем, уже сил никаких нет – даже смотреть на нее. Говорили про итальянские макароны: мол, если из твердых сортов пшеницы, то ешь хоть по три порции… Я проверила. Неделю ела – поправилась на шестьсот пятьдесят граммов. Обманули! Как подло…

   Вы, может быть, знаете какую-нибудь такую, совсем неопасную пищу? А то есть очень хочется. •

Ирина Стекол

Сообщает издание Русская Германия

N- 33/2007 20.08 — 26.08