Результаты первого тура пианистов удивили даже самих членов жюри. Из 20 прошедших во второй тур конкурсантов 14 — представители России.

Обычно такой расклад — безусловное лидерство русской фортепианной школы — возникал при определенных судейских манипуляциях и прорисовывался к финалу. Но на этот раз председатель жюри Николай Петров лично контролировал процесс подсчета голосов: более того, впервые за историю конкурса сам лично, закрывшись в артистической Большого зала консерватории, с ручкой в руках просчитывал все выставленные «да» и «нет» в списках конкурсантов. Результаты оказались ошеломляющие: почти все прошедшие во второй тур — из России. Причем первая двадцатка конкурсантов — в значительном отрыве по сумме голосов от остальных, а следующая семерка — с одинаковыми баллами.

По регламенту конкурса на второй тур должны были пройти 23 пианиста из 46. Но, учитывая, что по арифметической схеме надо бы было выводить на второй тур помимо двадцатки лидеров еще и всех с одинаковыми баллами, семерых конкурсантов решили сразу срезать. Дебаты в жюри затянулись на два часа. А в это время публика и конкурсанты у подножия памятника Чайковскому и в фойе Большого зала консерватории бурно обсуждали шансы «на выживание». Старожилки конкурса спорили, пройдет или нет во второй тур самый парадоксальный пианист из Австрии Ингольф Вундер, расколовший зал на поклонников и скептиков: «Нельзя так играть Моцарта. Что это за Моцарт? Пусть он у себя в Зальцбурге так играет, а у нас на конкурсе надо играть как положено». — «Ну, нет, это самый лучший Моцарт, какого я когда-либо слышала. Вундер пройдет. Он понравился Петрову (председатель жюри. — Прим. авт.). Просто Николай Арнольдович скажет ему, чтобы он во втором туре играл как все, и Вундер выйдет в финал, вот увидите» (Вундер вылетел из списков на второй тур).

Педагоги, придирчиво слушавшие всех конкурсантов, заметили, что «с такой программой, которую представили на конкурсе в первом туре, невозможно определить качественный уровень игры, поскольку без фуги и без трех этюдов нет критерия для оценки техники и логики музыканта. Все остальное может быть сыграно с ретушью. Вообще, понятие российской исполнительской традиции в мире размывается. И корейские, и японские, и русские музыканты играют в одной манере, причем все более небрежной». И педагоги здесь не ошибаются, потому что за редким исключением конкурсанты делают ставку на технические трюки, предельно завышая темпы даже в Моцарте и Бетховене, не выигрывают качественно текст, раскрываются в основном в трансцендентных по сложности сочинениях — «Вальсе» Равеля, его же «Ночном Гаспаре», «Мефисто-вальсе» Листа, зацикливаются на аккордовой технике, откровенно преувеличивают педаль. И все-таки Николай Петров считает, что уровень нынешних конкурсантов очень высокий: «Я не могу комментировать результаты, потому что мы с моими коллегами — членами жюри — договорились публично не высказываться до окончания конкурса, но среди конкурсантов много настоящих музыкантов».

Подробнее Российская газета