Уже четвертый раз Благотворительный фонд Владимира Потанина (при участии Ассоциации менеджеров культуры и с благословения Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ) проводит для российских музеев конкурс «Меняющийся музей в меняющемся мире». Мы вам деньги (максимум 25 тыс. долл.), вы нам оригинальную концепцию-проект на основе вашего музея.

Не надо ничего перестраивать, ничего радикально менять: придумайте концепт, который смог бы хотя в течение года привлечь к вам зрителя. Не на выставку, а на идею, подрывающую изнутри консервативное представление о музее как хранилище древностей. Реформируйтесь изнутри: не по форме, а по ментальности. «Врачу, исцелися сам». Нечего на отсутствующего посетителя кивать, коли по углам паутина висит.

На четвертый год конкурс в самом деле окончательно пробудил наше музейное болото. Встрепенулись, помахали головами и отправились за грантами, как козлы за морковкой. 405 музеев подали заявки на конкурс. В итоге жюри — искусствоведы, представители крупнейших музеев, в грантах не нуждающихся, культурологи, артменеджеры, журналисты (в их числе обозреватель нашей газеты Сергей Хачатуров) — выбрало 20 проектов. В «Клубе на Брестской» прошла церемония награждения победителей конкурса — под музыку и плов.

Все результаты обнародовать не стану: займут все газетную полосу. Но результат налицо. Точнее, тенденция.

Как нам обустроить традицию? И обустраиваема ли она?

Егорьевский музей (Московская область) пытается найти «Британский след» в Егорьевске. Английские акватинты, гравированные кубки из собрания музея — и картинки на плазменных панелях с фрагментами фильмов Хичкока и записями концертов «Битлз».

В музее-усадьбе «Дворяниново» (Тульская область) восстановят огород Андрея Болотова, писателя и мелиоратора XVIII века. Для него выращивание огурцов являлось артистическим жестом.

А в Перми «коммуникационные связи» краевого музея будут связаны с именем бывшего хозяина дома, где музей располагается, — с меценатом-купцом Николаем Мешковым.

То есть речь о том, что все лучшее у нас — в прошлом. И надо с этим прошлым работать. Модернизировать имеющееся, а не придумывать с самого начала. Взять, что досталось, и трепетно реформировать. Новый музей сегодня — наследник традиции.

Новый музей — оксюморон. Музей по определению должен собирать и оберегать старое, являясь хранителем древностей. Другой вопрос — как показывать эти раритеты, как приблизить их к сегодняшнему зрителю, как их «актуализировать», придавая им витальность и жизнестойкость? Спасительная ревизия истории и является ключевой задачей музея в начале XXI века. Когда, избавившись от игривой интонации безответственного постмодернизма и держа ответ за финансовое выживание вверенной ему институции, музейщик одновременно решает замысловатые интеллектуальные шарады и устраивает эффектные туристические аттракционы. Безбрежное пространство мировой культуры открыто и доступно сегодняшнему взгляду и уму. Однако именно неподъемный объем этого вселенского архива взывает к простейшему и доступному структурированию, осмысленной репрезентации, наглядным соположениям, решительным кураторским жестам.

Новый музей — это музей мысли, оригинального взгляда, личной ответственности эксперта. Условия игры диктует здесь зритель, но общий сценарный ход является достижением музейщика. Когнитивная гигиена является непременным условием успеха этого безнадежного дела. Быть в истории и одновременно вырваться из заданных прошлым хронотопических рамок, забыть о стилях и жанрах, но держать в памяти их социальную конкретную обусловленность, говорить на языке актуальности о «вечных ценностях» в их эволюционной непрерывности… Непосильность задачи тем интереснее.

Наверное, невозможно создать Новый музей (оксюморон, как и было сказано). Но это и есть искусство, всегда стремящееся к невозможному. Стать артефактом — значит стать Новым музеем. Музей как проект, как авторское творение, как нечто еще невиданное и неопознанное. ННМ — Неопознанный новый музей. Что может быть более интригующим?

Только конкурс «Меняющийся музей в меняющемся мире».

"Время Новостей"