Симфоническая декада в Колонном зале Дома союзов продолжилась концертами филармонических оркестров из Екатеринбурга и Дрездена. Оба не уронили престижа своих городов — уральцы показали, что умеют справляться со сложной музыкой Мясковского, саксонцы же выступили в поистине победном всеоружии с Бетховеном и Вагнером.

В программе Второго (как и Первого) фестиваля оркестров мира, приуроченного к предстоящему Дню России, бесполезно искать логику. Кураторская мысль и сам институт художественного руководства в нем не заведены за ненадобностью. В отличие от Московского пасхального фестиваля Валерия Гергиева, где была хотя бы юбилейная идея (125-летие Стравинского) и вытекавшие из нее репертуарные редкости, организаторы мирового фестиваля довольствуются бессмысленным набором хороших оркестров, приезд которых укладывается в фестивальный бюджет. Но сами оркестры работают на совесть, и мастерство дирижеров заслуживает восхищения.

Запланированно ярким оказалось выступление Дрезденского филармонического оркестра, которое транслировались и по телеканалу “Культура”. Концерт пришелся на 40 дней со дня смерти Мстислава Ростроповича и был посвящен его памяти. Это было тем более уместно, что Ростропович сотрудничал с дрезденцами, его хорошо знал и их нынешний шеф Рафаэль Фрюбек де Бургос. Несмотря на испанское имя, маэстро показал себя модельно немецким дирижером и провел программу, можно сказать, в лучших традициях Герберта фон Караяна. Попурри из “Нюрнбергских мейстерзингеров”, включавшее в себя антракт, танец подмастерьев и увертюру, прозвучало поначалу сдержанно печально, но затем приобрело мощный блеск, в котором дирижеру удалось парадно представить все стати оркестра. Немного прямолинейный, но собранный в тугой узел звук саксонцев нес в себе радостную напыщенность и словно напоминал о временах, когда престиж германских княжеств составляли самые бравые валторнисты и самые громкие трубачи. Точный и наглядный жест дирижера стопроцентно мобилизовал оркестр: вступление и смерть Изольды пролились в два дыхания, слитых в одно.

Пятая симфония Бетховена в первой части разочаровала уж слишком старомодным характером исполнения, но потом медные с литаврами, а с ними вместе и весь послушный личный состав выказали такую простодушную гордость великой музыкой, что сопротивляться их обаянию было невозможно. На бис Фрюбек де Бургос с лихостью умелого фокусника уложил зал на лопатки Венгерским танцем Брамса. Второй бис заставил дивиться дотошной аккуратности немецких музыкантов: в Интермеццо из сарсуэлы Херонимо Хименеса (1854-1923) “Свадьба Луиса Алонсо”, состоящем из зажигательных испанских танцев, кастаньеты абсолютно точно вписались в ритмическую канву оркестра. Более веселые сороковины трудно было бы придумать.

Высокая дисциплина отличала и концерт Уральского оркестра. Но если дрезденцы привезли allgemeine репертуар, то свердловчане по просьбе организаторов фестиваля исполнили редкую музыку Николая Мясковского. Сыграй они хрестоматийные русские партитуры, им было бы легче выдержать сравнение с заслуженным коллективом Юрия Темирканова, выступление которого будет закрывать фестиваль. Но и будучи поставлены в контуры нагруженной, не всегда практичной оркестровки Мясковского, уральцы отменно справились с задачей.

Центральным событием концерта стала Шестая симфония Мясковского, интеллектуально насыщенная четырехчастная конструкция, в которой воплотился масштабный спектр ощущений русским интеллигентом переломной эпохи революции и гражданской войны в сложном комплексе приятия-неприятия. Дополняла программу одночастная Десятая, написанная в преддверии жестоких 30-х гг., где Мясковский в смятенных экспрессионистских красках воплотил образ пушкинского Медного всадника, безжалостно топчущего одинокую жизнь.

Игрой Уральский оркестр отчасти напоминал Дрезденский — он тоже звучал слегка прямолинейно, был склонен к форсированию звука. Но в гипнотически тихих эпизодах свердловчане умели сотворить мастерски сбалансированную ткань.

Дирижер Дмитрий Лисс провел обе симфонии Мясковского четко, властно и с полной эмоциональной отдачей. Оба маэстро, Лисс и Фрюбек де Бургос, выгодно отличались от вялого Риккардо Мути, который так мало помог акварельно тонкому Национальному оркестру Франции на открытии фестиваля.

Если же думать про 2008 год и третий фестиваль, то для него будет весьма сложно найти еще один оркестр из российской провинции, который проявит себя на фоне европейских участников так же солидно, как это сделали уральцы.

"Ведомости"