Восхождение Владимира Путина на трон произошло во многом благодаря случайному стечению обстоятельств. Если бы Борис Березовский в свое время так энергично не поддерживал бы Путина, нынешним правителем России вполне мог бы стать Юрий Лужков или Евгений Примаков.

Гораздо более важно другое. Путин — человек, облеченный исторической миссией модернизировать Россию, чтобы наша страна могла стать в один ряд с ведущими странами мира. В том случае, если его попытка увенчается успехом, Россия смогла бы догнать не только Португалию, а — позволю себе помечтать — и куда более процветающий Люксембург.

На протяжении вот уже нескольких веков, в российской истории повторяется один и тот же сюжет — то, что Гегель назвал дурной или негативной бесконечностью. Вновь и вновь новые правители России, озабоченные проблемой обновления страны, заявляют, что Россия на 50 лет отстает от ведущих западных держав. Если нам не удастся преодолеть этот разрыв в ближайшие 10-15 лет, — предупреждают они, — нас просто раздавят. Эти слова могли быть сказаны Петром Великим или Иосифом Сталиным. Логика при этом остается неизменной.

Сплачивая вокруг себя народ и устраняя тех, кто ставит под сомнение мудрость правителя, вождь-реформатор ведет страну вперед, и, как правило, достигает поставленной цели ценой огромных человеческих жертв и лишений. Ему удается сравняться с вечно мчащимся во весь опор и презираемым Западом в производстве пушек и фрегатов, чугуна и стали на душу населения. Между тем не стоит недооценивать подобные достижения. Именно благодаря им России удалось разгромить шведов под Полтавой, немцев под Сталинградом, триумфально войти в Париж и Берлин и стать первой в космосе.

Однако по какой-то причине, как только последний вождь-реформатор начинает выступать с призывами к стране в очередной раз сплотиться для еще одного достижения, мы всегда оказываемся на том самом месте, с которого начинали. На его место приходит новый правитель и начинает старую песню про отставание от Запада, про то, как нам догнать и перегнать Португалию, удвоить ВВП и т.д. и т.п.

Становится совершенно ясно, что в смелые планы наших отцов-реформаторов вкралась системная ошибка, какая-то главная характеристика Запада ускользает от их понимания. И это недопонимание позволяет Западу в очередной раз оставить нас позади, на горах чугуна, стали, ржавеющих ракет и подводных лодок, с нашей мечтой о Третьем Риме и об Особом Пути.

Когда молодой царь Петр Романов посетил Амстердам, Европа покорила молодого человека. На него большое впечатление произвело буквально все: от прекрасных набережных, до чистых тротуаров перед входом в уличные кафе. Само собой император-реформатор захотел всю эту красоту перенести на российскую почву, но таким образом, чтобы он мог при этом продолжать рубить головы непокорным стрельцам и отлучать неугодных от государственных дел, заточая их в казематы, пытать наследника трона на дыбе за недозволенные контакты с иностранцами.

Триста лет назад молодой офицер КГБ прибыл в г. Дрезден. После головокружительных успехов последних русских вождей-реформаторов город уже не выглядел сторопроцентно западным, но он все еще был достаточно западным городом, чтобы шпион, который пришел с Востока, почувствовал себя героем научно-фантастического романа, попавшим в другое время.

Там, где Петр, с детства увлеченный кораблями и мореплаванием, был более всего поражен судоверфями старого света, Владимир увлекся немецким пивом — предметом наиболее живых и эмоционально-окрашенных комментариев на фоне череды достаточно скучных и однообразных интервью из недавно опубликованных «Разговоров с Владимиром Путиным». По мере того, как молодой офицер органов отхлебывал из кружки этот чудный, но насквозь буржуазный напиток, произошло радикальное изменение его мировоззрения. В свете нового понимания жизни советская коммунистическая система предстала перед ним как обреченная.

После того как он прочно обосновался в Кремле, Путин начал с того, что искренне уверовал в идею создания в России процветающей рыночной экономики — точно такой же, как и у них там на Западе. Но такой, при которой Владислав Сурков мог бы продолжать дело управляемой «демократии», Игорь Сечин — держать в своих руках бразды управления исполнительной властью, а Владимир Устинов — и впредь насаждать диктатуру закона с человеческим лицом. Он также не склонен отказаться от практики бросать в тюрьму несговорчивых олигархов, где те пишут свои записки, в то время как лояльные власти олигархи десятками несут золотые яйца, либеральные министры стоят навытяжку, разыгрывая идиотов перед телекамерами, а губернаторы ведут себя как преданные хозяину домашние животные.

Для российских губернаторов новый порядок лучше всего можно было бы выразить лозунгом «обратно в 1580-е», а не «обратно в СССР». Политическая философия сегодняшней российской элиты заключена во фразе: «Я Ваш покорный слуга, мой господин».

Вот тут и заключена та самая системная ошибка наших августейших преобразователей, повторяемая век за веком. Привлеченные видом плодов западного общества и алчно желающих обладать оными, дабы полакомиться, наши Скифы-правители презрительно отвергают корни западной цивилизации, ненавистный дух свободы и человеческого достоинства. Вот почему, хотя имена могут меняться, у нас в Кремле всегда будет свой Путин.

Андрей Пионтковский

The Moscow Times 05 апреля 2004

ИноСМИ.Ru

05 апреля 2004, 21:46

ИноСМИ.Ru