Среди тех, кто обеспечивал триумф советской науки в космосе, реже всего вспоминают про “тылы”, которые в далеких казахских степях занимались самой что ни на есть земной работой. — Когда куйбышевский завод “Прогресс” приступил к работе по изготовлению “царь-ракеты”, которая должна была доставить наших космонавтов на Луну, генсек ЦК КПСС Л.И.Брежнев решил лично проинспектировать Байконур. В Ленинск он прилетел в начале мая 1967 года с огромной свитой.

Среди тех, кто обеспечивал триумф советской науки в космосе, реже всего вспоминают про “тылы”, которые в далеких казахских степях занимались самой что ни на есть земной работой. Сегодня об отдельных эпизодах создания космодрома Байконур рассказывает бывший военный строитель полковник запаса Эдуард КУЛИЧЕНКО.

    — Когда куйбышевский завод “Прогресс” приступил к работе по изготовлению “царь-ракеты”, которая должна была доставить наших космонавтов на Луну, генсек ЦК КПСС Л.И.Брежнев решил лично проинспектировать Байконур. В Ленинск он прилетел в начале мая 1967 года с огромной свитой. Что меня и всех встречавших сильно удивило — Леонид Ильич был изрядно навеселе и вел себя, как на палубе корабля в хороший шторм. Первым делом отметил, что мы живем, как на курорте, погода у нас райская…

    “А вот я летел сюда и попал в вихрь, да так, что нельзя было устоять”, — сказал он, имитируя руками воздушные потоки. Сопровождавшие его лица — А.Косыгин, Р.Малиновский, Д.Кунаев — сдержанно улыбались. Тогда вперед вышла бойкая женщина, видимо, делегированная для диалога с Л.И., и пожаловалась, что здесь очень дорогие фрукты и овощи.

    “А вот мне сестра прислала письмо из Днепропетровска, так там огурцы стоят 40 рублей килограмм”, — вдруг заявил Брежнев. “Леонид Ильич, наверное, по 4 рубля”, — поправил его Кунаев. “Какая разница, приеду домой, всех прибью!..”

    “А сколько вам платят?” — спросил генсек. “В среднем по 250 рублей”, — сообщила она. — Но у нас с мясом плохо!” “С мясом-то хорошо, без мяса плохо!” — пошутил генсек. И вскоре эти слова превратились в популярный в Советском Союзе анекдот.

* * *

    Перед приездом астронавтов США на наш космодром командование полигона решило провести репетицию исторической встречи. Из Москвы приехали повара, бармены, доставили напитки. Партийное руководство КазССР предложило внести в застолье элементы национального колорита. И прямо в поле было установлено несколько белоснежных юрт с хозяйками — красивыми девушками-казашками. “Тренировочный” банкет удался на славу и без всяких эксцессов.

    Через несколько дней мы уже встречали американских астронавтов во главе с командиром “Аполлона” Стаффордом. Угощали их с русским размахом и казахским колоритом. Правда, дружеские посиделки пошли немного по другому сценарию. Стаффорд — здоровенный детинушка — немного перебрал, нокаутировал своего переводчика и сломал кровать в гостиничном номере.

* * *

    В период подготовки “Союза” и “Аполлона” к стыковке в космосе у нас на 2-й площадке работал американский технический персонал. Американцам особенно нравились подливки ко вторым блюдам, и они согласились с предложенным им меню.

    Но когда руководство НАСА предупредило их, что питание будет платным, заокеанские рабочие умерили свои аппетиты, вычеркнув из меню дорогие блюда, в том числе и любимые подливки. “Бекон, бобы, маис, овсяная каша, сэр” — такие заказы они делали официантам. Почти как у Конан Дойла.

    В конце концов руководство полигона сделало жест доброй воли и, к удовольствию американцев, восстановило меню как презент: от нашего стола — вашему столу! “Ол райт, вэри вэлл!” — воскликнули они.

* * *

    Три года мы готовили объекты по программе ЭПАС — экспериментальный полет “Аполлона” и “Союза”. Сдали почти все, оставалось довести до ума только монтажно-испытательный комплекс.

    И вот в канун приезда московской комиссии завершали последние штрихи, но полы в зале площадью 2000 квадратных метров оставались неотлакированными. Но для последнего рывка у нас были подготовлены и люди, и материалы. К тому же в запасе оставалась еще целая ночь. И вот в ночную смену мы вывели больше тысячи военных строителей, которые закончили отделку и отлакировали пол спецлаком, а в центре зала постелили дорожки.

    Когда утром приехало полигонное начальство, оно бросилось в зал и пришло в ярость. Пол блестел приятным зеленоватым цветом, который ему почему-то не понравился. “Кто разрешил зеленый цвет?” “Мне жена посоветовала”, — спокойно ответил я. “Ну, Эдуард, считай, что ты уже на нарах!” — “Посмотрим”, — сказал я и в полном расстройстве чувств ушел отдохнуть на пару часов.

    В полдень прибыл президент программы “Союз—Аполлон” академик Бушуев. Он был в восторге от полной готовности и эффектного вида зала.

    Недавно в телепередаче случайно увидел фрагмент с показом зала легендарного МИКа. И сказал жене: “Посмотри на этот зеленый пол. Меня за него обещали отправить на нары”. — “А пол очень хорошо смотрится”, — ответила жена.

* * *

    Монтажно-испытательный корпус, где собирался лунный модуль, — последнее детище С.П.Королева. Поскольку экспедиция на Луну так и не состоялась, это здание впоследствии переоборудовали под сборку “Энергии” и “Бурана”. К сожалению, года 3—4 назад оно разрушилось, а ракета и челнок взорвались…

    Илья Клебанов, проводивший расследование причин катастрофы по заданию Президента РФ, сделал вывод: мол, сооружение пришло в ветхость от длительной эксплуатации, к тому же качество советских работ было крайне низким.

    Подобный вердикт мог вынести либо некомпетентный, либо недобросовестный чиновник. Причина разрушения была до нелепости простой. Грандиозный сказочный завод — площадью три гектара, высотой 65 метров — был разрушен… обычным ломом, которым на крыше долбили лед. Какое-то наваждение: лом пробил покрытие, упал на ракету с “Бураном”, попал прямо в топливный бак с избыточным давлением — и тот взорвался. А от мощного взрыва были повреждены металлоконструкции здания, и оно по принципу домино начало складываться до полного разрушения…

    Такая трагическая случайность, не имевшая ничего общего ни с качеством строительства, ни с авралами к коммунистическим праздникам, как говорилось в заявлении Клебанова. Мы строили добросовестно, на века.

    Взлетно-посадочная полоса аэродрома для “Бурана” имеет абсолютно ровную, без отклонений по вертикали, поверхность. То есть абсолютный ноль. Такое условие заложили в конструкторском бюро челнока “Буран”. На мой взгляд, оно было перестраховочным и тенденциозным. В мире не было и нет аэродромов с такими допусками, или, точнее, без каких-либо допусков. Чем строить? Ответ конструкторов был простой: “Это ваши трудности!” Мы купили дорогостоящий американский аэродромостроительный комплекс с компьютерным управлением. Но в наших условиях он оказался непригодным. Тогда построили полосу отечественными рельсовыми бетоноукладчиками и, естественно, получили допуски, обычные для советских аэродромов. Помню, прилетел лайнер-гигант “Мясищев”, приземлился на нашей полосе. Командир корабля на вопрос: “Какие впечатления от аэродрома?” — признался, что таких полос нигде не видел.

    И все же суровая госкомиссия вынудила нас отшлифовать всю ВПП (длина 4,5 км, ширина 84 м) “под ноль”. Что в конечном итоге мы и сделали, применив и усовершенствовав машины с алмазными роторами. Вот вам и “советский принцип строительства с авралами к юбилею…”.

Московский Комсомолец

от 12.04.2007

Владимир ЧУПРИН

Оцените качество материала: