Количественные исследования говорят о литературе как об одной из самых распространенных форм досуга. Другое дело, что считать литературой и насколько честны гипотетические читатели. Судя по всему, книга из источника знаний превращается скорее в его символ. А «чтение» — в расхожий способ заполнить строчку «хобби» в резюме.

По данным исследовательской компании «КОМКОН», в конце прошлого года 56% опрошенных москвичей с доходом от $1000 до $1500 назвали чтение предпочтительной формой времяпрепровождения за последние три месяца. Однако социолог и ведущий научный сотрудник Российской Государственной библиотеки им. Ленина Валерия Стельмах считает, что ответы в пользу книг скорее дань традиции. Психологически людям еще трудно признаться, что они мало читают.

Уходящий читатель

Два года назад издательства «Эксмо» проводило исследование в магазинах Москвы. На выходе покупателей спрашивали, что они читают. Как один, все перечисляли классиков — Толстого и Достоевского. Щеголяли и модными именами вроде Мураками. В то же время рейтинги продаж тех же самых магазинов показывали, что на 1-м месте оставались Донцова, Маринина, Акунин. «Я полагаю, точно такой же самообман типичен и сегодня, — размышляет Алексей Шехов, пресс-секретарь «Эксмо». — Просто людям неудобно признаваться, что на самом деле они читают массовую литературу».

Писатель Виктор Ерофеев считает, что значение книги находится глубоко в подсознании россиян и вытащить ее оттуда почти невозможно. «Другое дело, что книги бывают разные, — добавляет он. — И тот факт, что население все больше уходит от серьезной литературы к псевдолитературе, меня настораживает. Боюсь, через пару поколений разница в восприятии может стереться».

По словам Валерии Стельмах, объем читающей публики (те, кто регулярно читает книги, покупает или коллекционирует их, записан в библиотеки) с каждым замером в течение 15 лет уменьшается. В прошлом году такие люди составили 20% взрослой аудитории. Речь здесь идет о читателях-добровольцах, не находящихся под прессингом школ и вузов. Еще в 80-х количество постоянных читателей было около 50% в городах и 37 — 38% на селе.

Ведущий научный сотрудник аналитической компании «Левада-Центр» Борис Дубин предполагает, что подобная динамика связана с появлением альтернативных форм досуга. «Раньше общество было более бедным, и потому книга как недорогой способ провести время превалировала», — говорит он.

Другой объективный показатель потери интереса к печатному слову — отсутствие времени и работа с компьютерами. Линейные менеджеры после напряженного рабочего дня предпочитают закрывать на книгу глаза. Кроме того, менеджеры считают, что книги уводят их в сторону от напряженной предметной реальности. Евгений Чичваркин, управляющий компании «Евросеть», утверждает, что перестал читать после того, как начал продавать сотовые телефоны. «Либо одно, либо другое», — считает он. Последнее, что помнит Чичваркин, — это Зигмунд Фрейд с его «Введением в психоанализ».

Дмитрий Слесарев, председатель совета директоров петербургского концерна «Равиоли», рассказал, что что-то кроме выжимок из специальной литературы и периодики (а по его наблюдениям, среди 96 семей его подъезда только три выписывают газеты) он читает в основном в отпуске. Или в редкие свободные минуты: «Вот сегодня, пока ехал в аэропорт, дочитал «Охоту на овец» Мураками».

Охота на Мураками

По данным новосибирской компании «ТОП-Книга» (125 магазинов в 58 городах России) , в 2003 г. самой популярной по продажам стала художественная литература, заняв около 25% среди других тематик. На 2-м месте — учебники (18% ), научно-техническая, экономическая и юридическая литература составляет 16% , книги раздела «Дом. Быт. Досуг» — 14% , детская литература — 13% , а гуманитарная и филологическая литература — 13%.

Впрочем, как показывают данные, «художественная литература» не говорит о ее художественных достоинствах, поскольку структура чтения заметно меняется. По словам Валерии Стельмах, даже образованные слои постепенно переключаются на массовую литературу. Это подтверждают опросы «Левады-Центра» за 2002 г. Если взять людей с высшим образованием, они, разумеется, читают больше, чем люди со средним образованием. Но приблизительно в таких же пропорциях предпочитают женские детективы, классические зарубежные детективы и российские «крутые боевики». С одной стороны, русская и зарубежная классика держится у них на том же уровне, что и вышеперечисленные жанры. Но с другой — массовому чтиву заметно уступает современная проза, отечественная и зарубежная. И это демонстрирует интерес образованных слоев к развитию литературы.

Борис Дубин объясняет это тем, что массовая литература позволяет отдохнуть и приближает к актуальной реальности. «Привычка читать, конечно, осталась, но перешла на другие виды литературы. А с теми успешно конкурируют фильмы и сериалы. Отсюда — уменьшение количества читающей публики», — сетует он.

В рейтингах продаж крупных сетей стабильно доминируют Донцова, Маринина, Устинова, Акунин. С другой стороны, последняя тенденция (по данным петербургской сети «Снарк» и новосибирской «ТОП-Книги») — появление в десятке самых продаваемых авторов Мураками и Коэльо.

Алексей Шехов объясняет интерес к модным авторам страхом отстать от новых имен и показать свою необразованность. «Они могут забыть Мураками, Коэльо или Пелевина завтра, но сегодня обязаны прочитать их. Это является скорее правилом хорошего тона, чем интеллектуальным запросом», — считает он. Другая причина востребованности переводной литературы — маркетингового свойства и относится к разряду «новых вкусовых добавок». В итоге, по информации «Эксмо», авторы вроде Мураками выходят тиражами 70 000 — 90 000 экз. Правда, это ни в какое сравнение не идет с Марининой и Донцовой, стартовые тиражи которых — 250 000 — 300 000 экз.

«С марта этого года мы начали проект «Президентская рассылка», — рассказывает Алексей Шехов. — Будем рассылать семьям высокопоставленных чиновников лидеров последних продаж. Мартовский лидер — «Соавторы» Марининой. Это не имеет ничего общего с промо, мы лишь преследуем цель обратить внимание властей на то, что на самом деле читает самая читающая страна».

Предмет интерьера

По данным «Левада-Центра», портрет читающего человека таков: это скорее женщина, чем мужчина. Ему до 19 лет (33,5% ), или же он является представителем так называемых кризисных возрастов: в 30 — 34 года (31,6% ) и 45 — 49 лет (31,1% ) читают постоянно.

Кое-какие наблюдения на этот счет есть и у мебельщиков. По словам Владимира Дурандина, директора одного из магазинов петербургской мебельной компании «Ангелина», покупателям, предпочитающим современную мебель, около 30. А интерьеры хай-тек и иже с ними, как правило, не предусматривают специальных закрытых объемов для хранения книг. Открытые же плоскости функционально размыты. И Дурандин не помнит, чтобы покупатели досадовали на это упущение. Кстати говоря, пиетет итальянских фабрик современной мебели по отношению к книгам демонстрирует тот факт, что в числе своих аксессуаров они предлагают книжные муляжи. Правда, соотечественники пока редко прибегают к обманкам. По данным московского мебельного центра «Гранд», муляжи покупают примерно три раза в месяц. А в «Ангелине» пришлось и вовсе от них отказаться: петербуржцев они не привлекли.

Наталья Ульянова

Ведомости 02 апреля 2004 № 56 (1096)

Ведомости