24 марта исполняется 100 лет со дня рождения писательницы и правозащитника Лидии Корнеевны Чуковской. А 31 марта будет 125-летний юбилей ее отца — легендарной фигуры русской литературы ХХ века Корнея Чуковского.

В издательстве «Время» вышли книги Лидии Корнеевны — «Памяти детства. Мой отец Корней Чуковский» и «Записки об Анне Ахматовой». Это начало серии издания ее произведений, по сути, собрания сочинений. О семье Чуковских корреспондент «Российской газеты» беседовал с его внучкой Еленой Цезаревной Чуковской.

Российская газета | В Интернете существует путаница с днем рождения Лидии Корнеевны. Называются три даты: 11 марта, 24 марта и 7 апреля.

Елена Чуковская | Лидия Корнеевна родилась в Петербурге в 1907 году 11 марта по старому стилю и 24 марта по новому. Кстати, и с местом ее рождения есть путаница. Корней Иванович записал в ее документах, что она родилась в Гельсингфорсе, чтобы закрепить за собой свой дом, который находился в Финляндии. Лидия Корнеевна очень переживала по этому поводу. На самом деле она родилась в Петербурге.

РГ | Как и сам Корней Иванович. Хотя детство и юность его прошли в Одессе. Почему он не любил Одессу?

Чуковская | В Одессе ему трудно и плохо жилось. Как писатель он складывался в Петербурге. Там были его друзья, все жизненные и литературные связи. Начало своей биографии он вспоминал без удовольствия.

РГ | Ему, человеку исключительно питерскому, было трудно переезжать в Москву?

Чуковская | Трудно. Во-первых, тогда мало строили, и получить хорошую квартиру в Москве было непросто. Но в конце 30-х годов жизнь начинала поворачиваться так, что все вопросы решались в Москве. Ему приходилось постоянно туда ездить. А главная его болезнь заключалась в бессоннице. Он не мог спать в гостиницах, заболевал, попадал в больницу. В 1938 году он переехал в Москву, получив сначала дачу в Переделкине, а потом эту квартиру (Тверская, 6. — Прим. ред.). После войны в ней жили 11 человек. Дом его старшего сына, Николая Корнеевича, разбомбили в Ленинграде, и он въехал сюда с тремя детьми. Лидии Корнеевне после войны не вернули квартиру в Ленинграде, и она тоже поселилась со мной здесь. И наконец, Женя, его внук, сын его младшего сына, погибшего на войне, оказался на попечении дедушки и бабушки.

РГ | Почему не вернули квартиру Лидии Корнеевне?

Чуковская | Она эвакуировалась из Москвы, где ей сделали операцию. Можно было добиваться возвращения квартиры. Но до Большого дома (здание НКВД на Литейном проспекте. — Прим. ред.) дошли сведения об ее повести «Софья Петровна». Уже начали допрашивать мою няню, вызывать на допросы людей, у которых мама останавливалась в Ленинграде после войны. Она поняла, что в Ленинграде ей опасно оставаться. Ведь ее один раз уже собирались арестовать как жену «врага народа», расстрелянного в 38-м (М. П. Бронштейн — второй муж Лидии Чуковской. — Прим. ред.).

РГ | Каким образом могли дойти слухи о «Софье Петровне», где она рассказала свою историю жены репрессированного? Ведь эта повесть впервые была напечатана в Париже в 1965 году.

Чуковская | Повесть она написала зимой 1939-1940 года. Она читала ее своим друзьям. Пять человек были приглашенные, а один пришел неприглашенный. Просочился слух. Следователи, которые допрашивали мою няню, спрашивали ее о каком-то «документе о 37-м».

РГ | В конце тридцатых вы жили у Корнея Ивановича?

Чуковская | Я всегда жила с мамой, кроме тех месяцев, когда ее хотели арестовать после расстрела Матвея Петровича. Тогда я действительно жила с дедушкой и бабушкой.

РГ | Лидия Корнеевна была человек прямой и героический. Уже в середине 20-х ее высылали в Саратов. Она выступала в защиту Ахматовой, Синявского и Даниэля, написав открытое письмо Шолохову, выступила в защиту Сахарова и Солженицына, ее исключали из Союза писателей. Трудно было жить с такой матерью?

Чуковская | Мама была человеком очень достоверным, понятным. Всегда было ясно, чего от нее ждать. Трудно было в том смысле, что она была человеком увлеченным. Главное для нее была не борьба, а работа. Она занималась Герценом, Миклухо-Маклаем, работала в «Новом мире», «Детиздате». Она была человеком, поглощенным своим делом.

РГ | А каким дедом был Корней Иванович?

Чуковская | У меня есть своя теория. Люди талантливые и гениальные помнят свое детство, а люди неталантливые — нет. Я плохо помню свое детство.

РГ | Не скромничайте. Знаменитый рукописный альманах «Чукоккала» издан с вашим участием. И Корней Иванович чрезвычайно высоко отзывался о вашей работе.

Начали допрашивать мою няню, , вызывать на допросы людей, у которых мама останавливалась в Ленинграде после войны. Она поняла, что в Ленинграде ей опасно оставаться. Ведь ее один раз уже собирались арестовать как жену «врага народа», расстрелянного в 38-м

Чуковская | Просто Корней Иванович не любил, чтобы домашние «болтались». Он всех окружающих вовлекал в свою работу. Я стала помогать ему с 10 лет. Потом разбирала разрозненные листки «Чукоккалы», весь альманах перепечатала на машинке. Ни Корней Иванович, ни Лидия Корнеевна никогда не печатали на машинке.

РГ | Как писались «Памяти детства» и «Записки об Анне Ахматовой»?

Чуковская | «Памяти детства» писались в 70-е годы. Мама завела блокноты и записывала в них обрывочные воспоминания. Какие-то стихи, которые любил повторять Корней Иванович… Потом постепенно выстраивала свой рассказ. Это одна из немногих ее вещей, которая написана не по дневнику. Почти все ее книги — результат того, что она всю жизнь вела очень подробный дневник. Так созданы «Записки об Анне Ахматовой» и другие книги.

Подробнее: в публикации «Российской газеты«