Уже невозможно отрицать, что сексуальная революция стала свершившимся фактом, и что эта революция, серьезно затрагивающая институты семьи и брака, совершилась в основном благодаря развитию контрацепции. До самых недавних пор надежность всех известных методов предохранения от беременности была весьма сомнительна, и потому каждый половой акт по-прежнему был чреват необычайно серьезными последствиями.

Сексуальная революция («The Guardian», Великобритания)

Маргарет Дрэббл (Margaret Drabble), 02 марта 2007

«Эмансипация стала реальностью, и мы, по идее, должны вступить в ту золотую эпоху «зрелости — равенства и товарищеских отношений между полами — за которую боролись феминистки»

Уже невозможно отрицать, что сексуальная революция стала свершившимся фактом, и что эта революция, серьезно затрагивающая институты семьи и брака, совершилась в основном благодаря развитию контрацепции. До самых недавних пор надежность всех известных методов предохранения от беременности была весьма сомнительна, и потому каждый половой акт по-прежнему был чреват необычайно серьезными последствиями. Сегодня часть этих последствий можно предотвратить со стопроцентной гарантией; в дальнейшем средства предохранения будут распространяться все шире. Было бы бессмысленно утверждать, что это не окажет никакого влияния на моральную сторону сексуальных отношений, поскольку мораль неразрывно связана с пониманием ответственности, и половой акт, результатом которого не становится зачатие, появление новой, беспомощной жизни, не может считаться безответственным в той же степени, как и при наличии такого риска.

Это не означает, что сексуальные отношения без риска зачатия уже не связаны с личной ответственностью и моралью: какими бы безопасными в техническом плане они ни были, в таких отношениях, естественно, всегда остается место для верности и предательства, щедрости и притеснения. Однако страх беременности, преследовавший женщин на протяжении всей истории человечества — при этом беременность, о чем мы сегодня забываем, прежде могла вполне реально закончиться смертью при родах — больше над ними не тяготеет: женщине уже незачем опасаться, что ее сексуальная жизнь может обернуться физической болью, долгими годами материнства, наконец — элементарным разоблачением. Если же брать «высокие материи», то она теперь может не бояться дать жизнь ребенку, которого не смогла бы обеспечить. Сегодня женщина свободна как никогда. Как заметила Симона де Бовуар (Simone de Beauvoir), для женщины свобода начинается в ее чреве.

Эта свобода, несомненно, связана и с другим революционным процессом в нашем обществе — эмансипацией женщин. Именно свобода от страха стала здесь последним пунктом, решающим доводом.

Образование, право на труд, равную оплату и социальное равенство не слишком много значили, когда все это могло свести к нулю появление на свет нежеланного ребенка. Эмансипация стала реальностью, и мы, по идее должны вступить в ту золотую эпоху «зрелости» — равенства и товарищеских отношений между полами — за которую боролись феминистки. К сожалению, хотя такие отношения, судя по всему, действительно возможны в молодые годы — среди подростков и студентов, они ломаются, когда в условиях реальной жизни и конкуренции встают вопросы, связанные с карьерой и воспитанием детей. Здесь возникают совершенно новые проблемы. Как отметила недавно Инге Беккер (Inge Becker) на страницах журнала New Society, в профессиональном плане мужчины сегодня испытывают к женщинам презрительную враждебность, поскольку те сегодня не только свободно участвуют в конкурентной борьбе, но, в отличие от мужчин, могут в любой момент от нее отказаться — выбрать дом и семью, если служебная карьера им надоела или не складывается.

Контрацепция

Мужчины такой свободы лишены: хорошо у них идут дела, или нет, они обязаны работать до пенсии, без каких-либо отговорок. В личных отношениях мужчины тоже ощущают опасность: поскольку контрацепцию контролируют женщины, в распоряжении тех из них, кто желает родить ребенка, сегодня появились еще более эффективные средства, чтобы обманом и принуждением заставить партнера заключить брак, или угрожать ему судебным иском об установлении отцовства. Кроме того, по той же причине мужчина лишается возможности господствовать над партнершей, если та детей не желает. Некоторые представители «сильного пола» рассматривали беременности, следующие одна за другой, как верное средство обеспечить «послушание» жены, но теперь этот метод возможен только с добровольного согласия партнерши или при ее полном невежестве.

Таким образом, можно предположить: если большую свободу сексуальных отношений у молодых не стоит воспринимать с тревогой, в вопросах семьи и брака дело обстоит по-другому. Нынешняя молодежь — по крайней мере часть ее — с полным основанием рассматривает «законченный» сексуальный опыт как нравственный эквивалент более умеренных форм ухаживания, которые всегда признавались законными, даже если таких романов до брака было несколько. Сегодня мужчина не ожидает, что его жена будет девственницей — как сто лет назад он не ожидал, что до него она ни с кем не целовалась, не обнималась, и не флиртовала. (Конечно, есть такие, кто требовал и до сих пор требует именно этого, но здесь речь идет уже о предрассудках отдельного человека, а не общественных нормах).

И что ждет пару после свадьбы? Каким бы раскрепощенным ни стало общество, люди по прежнему будут вступать в брак и заводить детей. Однако сама форма брака неизбежно изменится; трудно представить себе, что пожизненное сексуальное и бытовое партнерство одного мужчины с одной женщиной сохранится в условиях, когда многие табу, определявшие его характер, исчезли. Но сегодня столь же трудно представить, что именно придет ему на смену. Лично мне кажется: если молодежь сегодня относится к сексу непринужденно и терпимо, то брачные отношения становятся все более трудными, напряженными и нервозными. Стандарты сейчас весьма высоки: у нас есть свобода выбора, возможность контролировать количество детей, высокие критерии равенства между мужем и женой, а ханжество викторианской эпохи вызывает лишь презрение. Соответственно в этот переходный период процент неудачных браков высок, а страдания, испытываемые партнерами, весьма серьезны.

К примеру, верность — одна из главных проблем брачных отношений — прежде имела под собой вполне рациональную основу, которая в последнее время исчезла, оставив после себя куда менее надежную личную мотивацию. Раньше неверная жена рисковала родить от любовника ребенка, вынуждая мужа воспитывать чужое дитя, а саму себя — испытывать из-за этого постоянное чувство стыда. Сегодня ситуация, естественно изменилась, как и значение самого акта измены, однако супружеская неверность причиняет людям ничуть не меньше страданий.

Брак

Для чего, в сущности, люди вступают в брак? Единственным точным ответом остается — чтобы защитить детей. Большинство вопросов, связанных с сексуальной моралью, например, целомудрие и супружеская верность, в свое время были напрямую связаны с защитой детей, и именно возникший водораздел между продолжением рода и соитием — двумя классическими причинами брака — смешал все карты. Два самых глубоких проявления человеческой природы, в прошлом сплетенные неразрывно, сегодня связаны очень слабо, и то по выбору самих партнеров. Трудно представить себе, как именно наша мораль адаптируется к столь радикальному изменению самой ее основы.

Однако, пока длится процесс этой адаптации, люди продолжают вступать в брак и заводить детей, и эти дети требуют такого же внимания, как и прежде: большинство браков двадцатого столетия, пожалуй отвечают определению, которое дал Дэвид Юм двумя веками раньше: «Каждый, кто оценит продолжительность и уязвимость детства у людей, а также естественную заботу обоих полов о своем потомстве, легко поймет, что мужчина и женщина должны вступать в брак ради воспитания молодого поколения». Сама по себе эта формулировка, наверно, может показаться суховатой, однако идеал, который она выражает, сохраняет и актуальность, и возвышенность.

: Максим Коробочкин, ИноСМИ.Ru

Опубликовано на сайте inosmi.ru: 02 марта 2007, 10:57