«Февраль стране добавил проседь»

Памяти не нужно громких слов. 10 февраля в Самарской области пройдет очередной День памяти по трагически погибшим 57 сотрудникам милиции. Журналист Людмила Бородина подготовила серию очерков о тех днях.

10 февраля в Самарской области пройдет очередной День памяти по трагически погибшим 57 сотрудникам милиции. Как всегда, сотни жителей города принесут цветы к Памятной стеле на месте пожара. Затем колонна из 50-60 автобусов отправится на кладбище «Рубежное». На месте захоронения, на памятнике выбиты такие слова:

Февраль стране добавил проседь,

У вас, погибших на посту.

Но сегодня речь не о том — а о неких знамениях, предчувствиях, чудесных спасениях и, наоборот, роковых обстоятельствах, коих вокруг этой трагедии великое множество. О чем не говорят громко, с трибун, а рассказывают за поминальным столом.

Итак, МИСТИКА ОГНЯ

                «Я чувствовала, что беда будет»

О многих из погибших известно, что повели себя по-геройски. Как знамя спасали, документы, товарищей, уступали место в скорой, пропускали вперед на спасительную штурмовую лестницу женщин. Не чувствовали, как кусками отваливается обожженная кожа на руках, указывающих пожарным — там люди остались. Примеров трусости знаю один-два.

…С жертвами все было решено в первые полчаса. Дальше спасать было некого. Вода из брансбойтов испарялась, не достигая огня. Пожарные в это время отсекали соседние строения и дома напротив…Открытые гробы были только в первый день массовых похорон, а хоронили по нескольку человек все семь дней. Родственникам намекали, что надо соглашаться на головешки, на выданные в морге кулечки с останками. Иначе еще полгода человек значился бы пропавшим без вести. Тогда не полагается пособий и компенсаций.

Многие постигали беду по сиротливо стоящим и голосящим машинам. Их всегда парковалось у здания множество. Они ужасно мешали пожарным и добровольцы оттаскивали их в сторону. Машины на ручниках, колеса не крутят, сигнализация у всех включилась. Воют сирены пожарных, маячки, потом патроны стали рваться в УВД. Ревет огонь. Какофония стояла страшная, не описать и в триллере…

Считается, что до пятидесяти сотрудников областного УВД спасла Лариса Долина — ее менеджеры распространили в УВД пригласительные билеты. Концерт начинался в 17 часов. Остались самые загруженные, преданные делу — у троих из погибших, я знаю, остались неиспользованными билеты на Долину. Их не отпустили дела.

Зам. начальника УБЭП Александр Ржевский и незадолго перед этим признанный лучшим опером России по линии БЭП Сергей Никифоров в обед ходили на похороны товарища, сыщика-ветерана, с кладбища пошли не на поминки, а на работу. Последний раз Сергея видели, когда он пошел к Ржевскому подписать бумаги. Накануне маме Сергея приснился пожар — какая-то квартира, обгорелая кровать.

«Я чувствовала, что беда будет,-рассказывала она,- на работу не хотела идти — сердце ныло. Дочь позвонила — поговорили, все у нее хорошо. Звоню Сергею — не отвечает. Потом взял трубку, в пятнадцать минут четвертого.Что, говорю, у тебя голос такой невеселый? Он отвечает:» Мама, я на похоронах был».

Через два часа его не стало.» Сергея нашли в коридоре в нескольких шагах от кабинета начальника. Дочку теща вела из садика как раз мимо горящего здания. Маленькая девочка все поняла и заплакала: «Папа там, папа!»

Его жена родила сына через десять дней после гибели отца. Сергей очень хотел сына — дочка уже росла. Жена знала по УЗИ, что будет мальчик, но скрыла — хотела сделать сюрприз. На кладбище билась об крышку гроба:» Встань, я тебя обманула, у тебя будет сын!»

               «Ты меня не жди. Я умер…»

Пожар или обгорелые диваны, как вспоминают, видели во сне многие из близких погибших. Не сомневалась, что будет с кем-то беда (лица не могла разглядеть) из-за такого сна теща следователя по особо важным делам Алексея Храмкова, жена которого родила сына через два месяца после гибели отца.

…Старший опер угро Володя Голуб тоже был на больничном — эпидемия гриппа была в самом разгаре. Но в тот день температура упала до нормы и он собрался помочь ребятам, объяснил жене — стыдно перед товарищами, они там зашиваются. Жена, Лена, знала, что отговаривать мужа бесполезно.

— Прощание было необычное,-вспоминает она,- не просто чмокнул в щечку, как всегда, а обнял, исцеловал всю. По-настоящему прощался. Я спросила:»Что с тобой?»Он улыбнулся: «А ты догадайся». От неожиданности я пошла провожать его до лифта, чего раньше не делала. У лифта прощание продолжилось — он выскочил из кабины, держа ногой дверцы, еще раз обнял и поцеловал. Я целый день места себе не находила. Несколько раз хотела позвонить, вплоть до того, чтоб сорвать его — сказать, что мне плохо, приезжай. Вечером ужасно волновалась, Володи все нет и нет — вдруг звонок по телефону. Мама плачет в трубку — говорит, включи телевизор. А там во весь экран пламя.

Володю месяц перед трагедией не покидало беспокойство, он не раз говорил жене, что должно что-то случиться. Нехорошее. А его мать за день увидела сон, что спускается сын ей навстречу по главной лестнице УВД и говорит:»Ты меня ждешь? Не жди, я умер». Все, что от него осталось, нашли на главной лестнице…

Продолжение следует