В правоохранительных органах всех регионов Поволжья есть подразделения, от бойцов которых не стоит пытаться что­-то спрятать или скрыться самому. Вообще, при встрече лучше им не перечить и, тем более, не оказывать сопротивления. Но еще больше, чем сила, выносливость, уникальность органов чувств этих «спецов», впечатляют их бескорыстие и преданность.

Четверть миллиона разовых доз героина и 42,5 тыс. доз марихуаны наркоторговцы не смогли реализовать в этом году благодаря всего одному Ост Форесту Айришу. Симпатяга золотистый ретривер лишил «продавцов медленной смерти» немалого навара: стоимость только героина, найденного Айришем, на черном рынке превышает 25 млн рублей. Не поддается точным подсчетам еще один результат: именно эти наркотики могли достаться кому-то из подростков в первый раз. Но — этого не произошло. Благодаря служивому псу.

Работает Ост Форест Айриш в Зональном центре кинологической службы (ЗЦКС) при Самарском ГУВД. Здесь, на окраине города, среди каких-то оптовых баз и рынков, в глухом тупичке за высоким забором, без тесноты, с персональными собачьими удобствами живут, учатся и поддерживают рабочую форму 150 четвероногих служащих самарской милиции.

Их, как пройдешь КПП центра, увидишь издалека. Да только это заведение не на киноклуб (от слова «кинологический») похоже, а на воинскую часть, где посторонним без пригляда по территории шастать не положено. И потому, прежде чем познакомиться с личным четвероногим составом центра, под вежливым конвоем направляемся к его руководству.

«Собачья» профессия

«Ушастые милиционеры» давно уже имели бы звания не ниже лейтенантского, а некоторые и до майорского дослужились бы. Такой собачью служебную карьеру заместитель начальника ЗЦКС полковник Михаил Дунаев описывает вроде бы шутя. Но ни юмор, ни нарочитая строгость Дунаева-начальника не скрывают страсти Дунаева-человека.

Первая собака — шотландская овчарка (колли) Тэсс-Тинг — появилась у Михаила, когда ему было 12 лет. С Тингом в 1978 году Дунаев пришел и на армейский призывной пункт, и два года они в трудах и радости тянули солдатскую лямку — одну на двоих, потому что было это в Центральной школе армейского собаководства в подмосковном Дмитрове. Дожил Тэсс-Тинг до 13 с половиной лет — достойной собачьей старости. За это время Михаил успел послужить в Тольятти в уголовном розыске транспортной милиции. И вдруг в 1992 году Дунаев уходит в патрульно-постовую службу (ППС) инструктором-кинологом.

«Понял, что память о Тинге меня не отпустит», — говорит он сегодня спокойно и деловито. Да и внешность у полковника вовсе не романтическая: среднего роста, коренастый, больше на борца или боксера похож. Уже четвертый год у него немецкая овчарка Бонзо (уменьшительно-ласкательно — Бонька). Вместе в 2005 году они приехали в ЗЦКС: Дунаев — возглавлять кинологическую службу, а Бонзо — работать по общему розыскному профилю. Только полковник каждый день ездит в Тольятти, где семья остается, а Бонька, как сержант МВД, стоит на довольствии в центре и ночует в «казарме»-вольере.

«Слушайте, а дома вас к Боньке не ревнуют? Ведь, получается, и Тинг, и Бонзо определяли повороты в вашей жизни. Да еще такие крутые», — ну как обойтись без такого вопроса полковнику Дунаеву. «А жена мопса завела! Теперь у нее своя собака. Одиллией зовут, — весело сообщает Михаил. — Но дочки мои, когда в центр приезжают, первым делом бегут к Боньке: все равно скучают без него». «А если они потянутся к ‘‘собачьей’’ профессии, как вы по-отцовски отнесетесь к их выбору?» — продолжаем словесное наступление на кинолога №1 не только центра, но, пожалуй, и всего служебного собаководства области. Задумывается… «Пока им 8 и 10 лет, но девочки уже помогали роды у нашей Одиллии принимать. Не знаю, как у дочек с профессией дело обернется, однако без собак они жить уже не смогут. Дурная наследственность им обещана», — в шутливую плоскость переводит разговор милицейский полковник. И — почти командует присутствующим в его кабинете: «Все! Пора на площадку. Опаздывать к собакам нехорошо. Да и к людям — тоже», — на ходу заканчивает разговор замначальника центра.

Светские манеры

Мимо новеньких кирпичных вольеров идешь на тренировочную площадку под 150-голосый разномастный хор самого многочисленного здесь семейства овчарок — немецких, восточноевропейских, кавказских и среднеазиатских, ротвейлеров, спаниелей, а также примкнувших к ним в единичных экземплярах лабрадора, эрдель-терьера, двух ретриверов и одного из двух во всей Самаре босеронов. Обитатели центра приветствуют гостей, а заодно и предупреждают своих хозяев-инструкторов: чужие в доме! Вернее, тональность хорового лая каждый из гостей воспринимает по-своему — в зависимости от собственных чувств к собакам: завзятый собачатник уловит в нем радостное «здравствуй» в переводе с языка братьев наших меньших, недружественное же им лицо не преминет ткнуть пальцем: «У-у, какие злющие!» По существу, в собачьем обществе, как и в человеческом: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»

А на площадке, как на заснеженной сцене, уже ждут своего выхода «солисты»: Мишель, Стихия, Айриш, Фредди, Кич. После утренней прогулки на морозном солнце они уже отобедали и даже отдохнули. Это пишущие и снимающие посетители центра нервничают: при минус 20 шариковая ручка уже через пару минут перестала писать. Но то, что для продукта цивилизации — экстремальные условия, для неиспорченных детей природы — кайф: «немка» Стиша (полное имя Стихия) грациозно двигается по спецлестнице, почти как гимнастка по спортивному бревну. Ротвейлер Мишель — молод (2,5 года), силен и по-солдатски исполнителен: приемы с задержанием «преступника» он демонстрирует так убедительно, что спецкуртка весом 20 кг для живого манекена Вячеслава Никитина (начальника отделения ЗЦКС), как латы для средневекового рыцаря, — единственная возможность устоять перед силачом Мишелем.

И только английский спаниель Фредди, как и свойственно выходцу с Британских островов, опять недоволен погодой: черт возьми, сегодня этот колючий снег то и дело набивается между когтей и больно покалывает «подушечки» стоп! Вислоухий джентльмен совсем было захандрил, и уже показалось, что чувство позора из его огромных карих глаз вот-вот выльется потоком слез: он, гордый сэр Фредди, уступает в ловкости неуклюжему Мишелю, отстает от этой немецкой фройляйн Стиши…

Однако и у английского аристократа с самарской окраины все же случились звездные минуты.

За мячик с печенюшкой

Фредди вместе со Стишей и знаменитым ретривером Айришем доверено показать свое мастерство и вдохновение. Из пяти дорожных сумок они по очереди безошибочно находят ту, в которой спрятан имитатор наркотика. И у каждого — свой способ подтверждения находки: Айриш царапает стенки сумки, Фредди садится рядом с импозантностью Шерлока Холмса, а Стиша делает по очереди все то же самое, добавив еще и недоуменный лай: «Ну, я же нашла! Где мой мячик?!» Так переводит ее «речь» на человеческий язык Михаил Дунаев. Разумеется, не поняв этого перевода (какой еще мячик?!), задаю полковнику Дунаеву вопрос от имени и по поручению немалого числа интересующихся особенностями собачьей службы: «Правда, что для профессионального поиска наркотиков собак подсаживают на них же? То есть пес попросту ищет дозу для себя?».

Голос Дунаева начинает напоминать рык Бонзо, ждущего команды «фас!»: «Чушь — все эти домыслы! Абсолютная чушь. На поиск наркотиков привлекаются собаки, расположенные к апортированию (‘‘апорт’’ — команда, побуждающая собаку достать, поднести определенный предмет. — Ред). Видели, Айриш с Фредди сразу, как нашли ‘‘наркотик’’ по запаху, получили мячик в награду? А Стиша не могла дождаться поощрения и уже стала требовать внимания и заслуженной награды. Эти методики отработаны в Европе и Америке. В кинологии это даже не высшая математика».

Героя по морде узнают

Хозяйка-инструктор Ост Фореста Айриша, старший сержант Наталья Савельева рассказывает о подвигах борца с наркомафией:

— В Новокуйбышевске (город рядом с Самарой.- Ред.) мы участвовали в совместной с ФСБ операции. Айриш обыскал весь огромный частный дом: пусто! По методике дальше собака должна работать на воздухе, но и во дворе ничего не нашла. А там два потока воздуха встретились, и Айришу это очень мешало работать. Но и отступать мы с ним не умеем. За хозяйским сараем он вдруг начал волчком крутиться… «Здесь!» — говорю оперативникам. И точно: нашли под снегом мешок из-под сахара, а в нем — 25 кг героина!»

«А марихуану как Айриш нашел?» — интересуемся дальнейшими подвигами ретривера, который сейчас больше похож на прилежного гувернера (рядом с юным босероном Кичем), чем на настырного сыщика. «Это на посту возле Южного моста в Самаре было. Мокрый снег, грязь… А мы с пэпээсниками транспорт досматриваем, — вспоминает Наталья. — Для собаки это неприятная работа: запахи бензина, технических масел, черт знает чего… Ну вот, один из КАМАЗов с номерами среднеазиатской республики Айриш обследовал и в фуре в запасном колесе нашел сверток — 17 килограммов марихуаны».

Если Айриш — уже герой, то Кич — еще недоросль и немножко повеса. За этим босероном Наталья ездила в Москву. Купила полтора года назад за 15 тыс. рублей. Две свои месячные зарплаты отдала. Юный красавец только-только начинает осваивать одну из самых сложных собачьих профессий — поиск людей. И по-прежнему перед службой бегает Наталья на ближний рынок — за деревенским молочком. «Любит маленький молочко, в день по литру выпивает», — радуется Савельева. «Маленький» скоро весом к 40 кг приблизится, да и ростом родители его не обидели — до идеальных босеронских 71 см обязательно вырастет.

Служба под пулями

Почти такую же награду самарские служивые псы получают и когда работают под взрывами мин и снарядов и нервную «музыку» автоматных очередей. Михаил Дунаев с немецкой овчаркой Раджой в первый раз попал в столицу Чечни в 1996 году, во время второго штурма Грозного. Разминировали дома в Старопромысловском районе, искали проходы в минных полях, дежурили на блок-постах… Потом еще было две поездки.

У начальника отделения ЗЦКС старшего лейтенанта Вячеслава Никитина с немецкой овчаркой Сэмом только календарный чеченский стаж — год и восемь месяцев! Сэма Вячеслав выкупил в своей воинской части, когда действительную службу заканчивал. С пятимесячным очаровательным щенком и демобилизовался в 1995 году. А в 2000-м уже с умным, сильным, красивым псом в первый раз отправился в Грозный. Потом было еще четыре командировки.

Сэм умер в Ханкале. По воинским заслугам и потерянному на войне здоровью ему уже полагалась собачья пенсия, но… не дожил. «Прострел у него был, — сильный молодой (31 год всего) мужик Никитин говорит, как докладную читает, а глаза — такие печальные. — Много в Чечне собак погибло… Да и постоянные стрессы разрушают их здоровье: взрывы, выстрелы, грохот… Все это противоестественно для животных».

Самарские кинологи потеряли в Чечне своего товарища Володю Цидилкина. Со своим Айсом (щенком купил его в Москве специально для службы в милиции) он поехал в боевую командировку… в 11-й раз. Друзьям сказал: «Все. Последний раз». Так оно и вышло. Слава Никитин приехал сменять Красавчика (прозвище такое было у Цидилкина), но 4 декабря 2002 года Владимир погиб на задании. Без хозяина Айс прожил недолго…

«А нужны ли собаки на войне? Ведь не 43-й год, когда они раненых с поля боя выносили или саперами служили… Сколько всякой техники сейчас армия имеет, разве нельзя без животных обойтись?» — не впервые слышат кинологи подобный вопрос. Их ответ: не создана еще такая техника, которая в экстремальных условиях заменила бы того, кого привычно именовать другом человека.

Есть, например, у ребят из ОМОНа разработанный в Новосибирском НИИ прибор, позволяющий определять взрывчатые вещества. Но он после нескольких заборов воздуха засоряется, а такой «прибор», как собачий нос, будет работать безотказно, если, конечно, беречь животное. И на сей счет у кинологов-профессионалов экстра-класса есть свои хитрости. «Жалко собаку первой в темный подвал пускать: ей же первая пуля боевика и достанется, — рассказывает Вячеслав Никитин. — Поэтому или «кошку» (спецсредство спасателей. — Ред.) забрасываем, или просто длинный поводок с кирпичом кидаем».

Однако подробных военных рассказов от Никитина не дождешься. Да и дело у него к полковнику Дунаеву — получает комплект патронов к ТТ. Немой журналистский вопрос — зачем?! — Никитин, конечно, улавливает: «Да холостые они… Минорозыскных собак будем приучать к выстрелам. Для любого пса это же сначала такие стрессовые звуки! К ним надо здесь, дома, животное подготовить». «А что, командировки в Чечню продолжаются?» — этот вопрос вызывает у полковника Дунаева профессиональную улыбку. «Там сейчас наш ветврач лейтенант Мария Савенкова и младшие инспектора Александр Кушнир с овчаркой Урли и Владимир Коржов с Дукатом, — рассказывает он. — Вот товарищ Никитин 10 декабря поедет забирать наших сотрудников. Это будет его пятая командировка».

За часы, проведенные в этом необычном городке, понимаешь: здесь, в условиях подготовки к суровой и опасной службе людей и животных, есть место и для законов, которые когда-то описал Сент-Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручили. И нам, гостям, уже не хочется расставаться ни с полным чувства собственного достоинства Бонзой, ни с ревнивцем босероном Кичем.

Но это для своих редкая в Самаре собака голубых кровей — просто Кич. А нам, когда у питомцев центра наступает полдник (в морозы их кормят не два, а три раза в день), так и кажется, что кухонный официант выдаст потомку одних из самых древних на земле «торфяниковых собак» порцию еды со словами: «Овсянка для Альфа Сагиттариуса Алиота!» Этому аристократу предстоит разыскивать людей в экстремальных условиях. Такая у него профессия, требующая тонкого слуха и обоняния, железных нервов и концентрированной воли. Высокие технологии могут отдыхать, пока работает господин Алиот и его коллеги.

Нина Алпатова

«Эксперт Волга» №34(38) / 11 декабря 2006

«Эксперт Волга»