Фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина мог бы стать предметом исследований культурологов, социологов, психологов. «Грушинский» — явление уникальное. Без малого 40 лет, несмотря на глобальные перемены в жизни страны, фестиваль остается своего рода зеркалом славянской натуры.

Кто бы знал о Мастрюковских озерах под Самарой, если бы здесь не проводился самый крупный не только в России, но и в Европе фестиваль авторской песни. В прежние годы рядом с Волгой, на лесной поляне и ее окраинах, на площади в 140 га на 5—7 дней выстраивался целый город из разномастных походных палаток, в которых жили 150-250 тыс. человек. У этого города даже сформировалась своя география: центр — «Поляна», от нее тропинки ведут в «Зазеркалье», «Междуречье», на «Пеньки» (все это малые фестивальные эстрады) и, конечно, «Гора» — безразмерный концерт-ный зал под ночным небом.

В нынешнем июле здесь проходил очередной, 33-й по счету фестиваль. Народу собралось на него меньше, чем обычно — чуть больше 80 тыс. участников и гостей. Одних удержали дома прогнозы метеорологов, обещавших ливни со шквалистым ветром. Других смутила информация о том, что у «Поляны» и «Горы» появился новый хозяин — фирма, взявшая в аренду всю фестивальную территорию.

Симпатичное сумасшествие

В Самаре, Тольятти, соседней Ульяновской области даже старушки-дачницы способны объяснить, как лучше добраться до «Грушинского»: фестиваль в первые выходные июля здесь привычен, как наступление жары в эту пору. Казалось, что в субботу, когда «Поляна» уже давно жила привычной жизнью, «догонять» ее отправятся лишь люди в бардовском движении случайные. Мнилось, что в пустой электричке можно будет почитать, в окошко посмотреть. Однако на платформе оказалась тьма народа, навьюченного рюкзаками, сумками, пакетами, дамскими ридикюлями и, конечно, гитарами.

А в вагоне электрички, будучи новичком в этом фестивальном потоке, вовсе теряешься: то ли выйти в тамбур и затянуть с незнакомыми попутчиками «Ой, да не вечер, да не вечер», то ли послушать, что там за спиной соседи обсуждают.

«Вот, помнится, в 2003 году по радио на ‘‘Поляне’’ передавали, что такого-то поздравляют: жену только что повезли в роддом! Ну это ж надо так любить ‘‘Грушинский’’: приехать на него, чтобы рожать… А кто вырастет? По-любому бард! Ну, а назвать можно было бы Олегом — в честь Митяева, на мой взгляд, одного из самых известных в этом мире… (Чтобы не повторять ‘‘бард’’) Хотя мне всегда нравился Юлий Ким с его ‘‘нетленкой’’ про рыбу-кит», — не успевает закончить мысль один знаток бардовского деторождения, как его воспоминание подхватывает сосед: «Когда в 2003 году я не смог поехать на фестиваль, у меня сын родился как раз в воскресенье. Нынче первый раз везу его в реале…»

Оглядываюсь на голос. Боже мой! На вагонной лавке прямо-таки «святое семейство»: юные родители, «двухэтажный» рюкзак и глазастый отрок трех лет от роду на коленях у бабушки в панаме… А в ухо летит уже новая порция информации на ту же тему: «Ну, сейчас-то еще туда-сюда: продуктов полно, медикаменты, вертолет МЧС доставит прямо в роддом… Все цивильно. А тогда на нас с трехнедельной дочерью смотрели как на идиотов, когда мы ее пеленки над палаткой развесили… Вторую дочь учили ходить по здешним лесным дорожкам. Но самый фестивальный у нас сын: родился ровно через девять месяцев, как с ‘‘Поляны’’ вернулись. А в три месяца уже привезли его на ‘‘родину’’…»

Язык не повернется сказать, что грушинская электричка временами смахивает на этакий down-town на колесах. Может, потому что в этом разношерстном и разномастном вагоне дышится удивительно легко и рассказы о личном звучат и воспринимаются почти как декларация прав свободного гражданина. Без цинизма и ханжества. Весело и достойно. В этом «сумасшедшем» вагоне невозможно представить, что существует некий телевизионный «Аншлаг» с юмором ниже пояса или размалеванная фанерная «Фабрика звезд». Впрочем, долго слушать байки не приходится, потому что стоголосое «у-у-ф!!!» всего вагона извещает о прибытии на станцию назначения.

Плюрализм и традиции

Тех, кто первый раз на «Грушинском», панорама фестивальной «Поляны» впечатляет, ошарашивает, вдохновляет. Только не пугает, хотя потеряться в этом «городе», казалось бы, проще простого. Но даже если бы компании мобильной связи не раскусили, что фестиваль предоставляет им прекрасную возможность собственного промоушна (за более чем умеренную плату) и не опутали его своими «сетями», как центр столицы, все равно в этом людском муравейнике вряд ли кто заблудился бы. Здесь, в этой палаточной вольнице, как в галантном Санкт-Петербурге, новичка проводят и покажут нужный ориентир. Когда спускаешься с платформы по длиннющей лестнице на «Поляну», а после петляешь тропинками по окрестному лесу, кажется, что под любой березой кинь рюкзак, разбей палатку и обретешь дом. Правда, наутро оказывается, что за белоствольную красавицу была принята прозаическая осина, а друзья на этом взгорке уже пятый год стоят. Однако фестивальные устои столь мягки и ненавязчивы, что ощущение абсолютно свободного приземления остается неизменным.

Такой же неформальной предстает на «Грушинском» и непосредственно фестивальная часть. В этом году в конкурсной программе приняли участие более 100 авторов и исполнителей. Жюри во главе с признанным бардом Вадимом Егоровым работало в интенсивном режиме. Но ощущали это, по словам Егорова, только сами его члены. Для остальных — и конкурсантов, и зрителей — это был трехдневный праздник в режиме «нон-стоп». На пяти эстрадах выступали авторы-новички, которых периодически сменяли барды со стажем — лауреаты «Грушинского» прошлых лет.

Впрочем, здесь не просто слушают, как в концертном зале. Здесь поют вместе. Президент самарского Клуба авторской песни имени Валерия Грушина, один из отцов-основателей фестиваля, его «лицо» Борис Кейльман убежден: «Фестиваль живет и здравствует столько лет, наверное, потому, что не «окукливается», не замыкается в канонах авторской песни, не устанавливает жестких рамок: этот формат — наш, а тот — чужой. Мы открыты для всех: приезжайте, исполняйте. Главный судья у нас — зритель, слушатель. Не нравится, он церемониться не станет — встанет и уйдет». Это кредо клуба и оргкомитета — еще одна знаковая черта «Грушинского». Эстраду «На пеньках» в этом году «окучили» представители альтернативных (по отношению к бардовскому) музыкальных направлений: джаз, рок, регги. Потому «Пеньки» в этом году стали предметом дискуссий у костров. Пожалуй, лишь «неформатный» рок не воспринимался как покушение на основы фестиваля: song with message объединял течения. А вот приглашенным питерским «Митькам» повезло куда меньше. Они разложили на прилавке собственную «нетленку» — книжки последних лет.

Подходит к ним фестивальный аксакал: «Та-а-к, ироническую поэзию уважаю… Да у вас же ни одной бардовской книжки нет? Все, конец ‘‘Грушинскому’’!»

С таким прогнозом творческого упадка фестиваля его старожил, конечно, погорячился. Ночью, когда зрители на «Горе» слушали финальный концерт лауреатов и гостей, на «Гитару» вышел гвоздь программы ростом от горшка два вершка, но с громким именем Иван Поддубный из станицы Северская Краснодарского края. Когда он запел «Песню про любовь», «Гора» по старинной традиции расцвела тысячами огоньками фонариков: зацепил Иван души и романтиков, и прагматиков, и фестивальных ортодоксов, и либералов… А лет-то Поддубному всего шесть! Он стал самым юным лауреатом нынешнего «Грушинского».

Гамлет и шашлык

Однако не одними концертами жив «Грушинский». Многие старожилы вывешивают над своими палаточными лагерями указатели. По ним всю географию России изучать можно: Пермь, Томск, Москва, Мурманск, Красноярск… Подхожу к одному: «Нефтеюганск». Сибирь? Здорово! «А мы с Украины», — представляются обитатели лагеря Алексей и Наталья Кушлю, Михаил и Светлана Студенцовы. «И из Самары», — добавляет Сергей Курков. «А как же табличка?» — «Все правильно: это лагерь нефтеюганцев, плавно переходящий в самарский, — словно дразнит журналиста Алексей Кушлю. — А мы здесь в гостях. Приехали на машине с Украины. Я всю жизнь хотел побывать на «Грушинском», но … учился, женился, в море по полгода. Вот 50 стукнуло. Собрался, жену, друзей взял с собой. По дороге самарцев захватили…» — «Ну, и как впечатления?», — спрашиваю. «Жизнь состоялась! Такого больше нигде не увидишь. Здесь все настоящее, без лицемерия. Тут идешь по тропинке: «Привет! Ты откуда?» — и можешь на час затормозить: разговоры, чаи…»

Алексей Кушлю — капитан дальнего плавания, после развала украинского морского судоходства служит в немецкой компании, обошел на своем сухогрузе полмира. И авторская песня не раз помогала и даже выручала морского волка Кушлю.

«Эксперт Волга»

***