Ольга Орлова, преподаватель русского языка лицея при РГГУ, ехала в третьем вагоне того самого поезда на работу. О том, что происходило после взрыва и что она увидела и пережила за жуткий час в тоннеле, Ольга рассказала в своей одноместной палате 79-й московской больницы обозревателю ГАЗЕТЫ Наталье Гридневой.

«Обычно по утрам я пропускаю 2-3 поезда, потому что в это время они всегда забиты до предела. Но в эту пятницу я пропустила только один и смогла втиснуться во второй, добежав до третьего вагона. Я стояла у двери, держалась за поручень и читала книгу, поэтому по сторонам не смотрела.

В момент взрыва я даже не знала, с какой именно станции в тоннель двинулся поезд.

Вдруг я почувствовала жуткую теплую волну, которая шла из соседнего вагона. Это тепло было такой силы, что всех, кто стоял, пригнуло к полу: кто-то упал, кто-то присел на корточки, как я. Посыпались стекла. Взрыва никакого почему-то я не слышала и не заметила, как затормозил поезд. В вагоне тут же погас свет. Было ощущение, что в ушах вдруг появилась вата или вода. Тут какая-то женщина начала кричать: «Почему темно?» Первое движение у всех — подняться, второе — найти свои вещи. Когда поднялась, уже болела жутко нога, я огляделась. Мне показалось, что людей в вагоне стало меньше.

Рядом со мной оказались две девушки. Одна из них начала спрашивать меня: «Мы что? Умираем, да?» «Нет, не умираем», — сказала я. У меня в руках была черная сумка. Какая-то женщина вцепилась в нее и попыталась вырвать — видимо, думая, что это ее. Я объяснила, что ее сумка валяется у меня под ногами.

Народ стал потихоньку строить версии, что же произошло. Никто не слышал взрыва, поэтому сначала думали, что что-то случилось с электричеством.

Оказалось, что среди нас были спасатель и военный. Один из них пролез около меня в окно, выглянул: «Ничего не видно…» Кто-то попытался выпрыгнуть из вагона. Но какой-то мужчина мгновенно сказал: «Ни в коем случае, контактный рельс под напряжением». В этот момент из переговорного устройства раздался голос машиниста: «Контактный рельс отключен, откройте двери, выходите из вагонов».

Паники не было. Если кто-то начинал кричать, биться в истерике, его тут же тихо успокаивали. Я вылезла к двери, села на краешек, посмотрела вниз — высоковато, а тут еще подвернутая нога болит. Внизу оказался мужчина, он помог мне спуститься из вагона. Тут мы услышали голос машиниста, который теперь просто кричал в тоннель, чтобы те, кто из первого вагона, шли по тоннелю к «Павелецкой», другие — к «Автозаводской».

Пожара не было видно, но пошел едкий дым. Какая-то женщина, которая шла за мной, начала причитать: «Мы тут все задохнемся».

Ко мне обернулась дама, которая шла впереди меня: «Что у меня с лицом?» «Оно у вас очень грязное и, по-моему, обожжено». Я увидела, что ее волосы сгорели — они запеклись комками, как у куклы. Она вытащила носовой платок и все время пыталась вытереть лицо.

По тоннелю вперед шли гуськом. Запах был мерзкий. Я наклонялась под поезд, чтобы подышать. В какой-то момент на пути стала попадаться одежда. Кто-то предположил, что это вещи бомжей. Но какие могли быть бомжи в тоннеле метро? А потом вгляделись и увидели, что это были части тел. Я случайно увидела кусок мяса… Потом стали попадаться оторванные ноги, руки — их взрывной волной раскидало по тоннелю. Все спокойно проходили мимо, стараясь не смотреть на это. Крови не было. Я видела голую женскую ногу.

Среди груды мяса сидел светловолосый молодой человек, он был мертвый — его выкинуло из вагона вместе с сиденьем…

Можно было выйти по узенькой лестнице на воздух прямо из тоннеля, но я дошла до «Автозаводской», поднялась на эскалаторе наверх. Там стояла продавщица очков, у нее было просто белое лицо, потому что женщины, которые вышли из тоннеля, просили у нее зеркало, чтобы получше рассмотреть себя…

Я выбралась наружу, позвонила мужу, чтобы забрал меня на машине. Я хотела вымыть обожженное лицо снегом. Ко мне подошел прохожий, спросил: «Что случилось в метро?» Он сбегал куда-то, принес 2-литровую бутылку воды, кому-то купил сигареты и пиво.

Мы стояли, прислонившись на приступочку у метро. Появились врачи. Молодой врач пытался налить корвалол в крышечку от пузырька молодой женщине, у которой заболело сердце. У него тряслись руки. В метро пытался попасть мужчина, который искал дочь; она должна была ехать именно этим поездом, ее мобильный на звонки не отвечал.

Потом милиционеры перекрыли площадь и объявили нам: «Валите-ка отсюда, вы нам мешаете». Люди из тоннеля выходили на улицу, садились в клумбы и, как сомнамбулы, раскачивались из стороны в сторону.

Мы добрались до «Коломенской» на машине с родственниками одной девушки, с которой мы шли по тоннелю. Там меня нашел муж и привез в больницу № 79″.

09.02.2004

«Редакция Ежедневной ГАЗЕТЫ».

"Редакция Ежедневной ГАЗЕТЫ"