Забастовка, которая изменила мир. Тридцать лет "Солидарности"
Independent пишет, что тридцать лет тому назад простые люди выступили против вооруженной до зубов диктатуры — и победили. 31 августа 1980 года бастующие рабочие верфи имени Ленина в Гданьске вынудили коммунистические власти Польши подписать с ними соглашение, согласно которому они получили право создать независимый профсоюз.
REUTERS
Власти, кроме того, обещали освободить политзаключенных, гарантировали свободу прессы и право на забастовки.
В течение последующих нескольких дней такие же договоренности были заключены по всей Польше.
Вскоре местные соглашения были заменены соглашением общенациональным.
Так на свет появилась «Солидарность» во главе с Лехом Валенсой.
Но, как известно, этим история не закончилась, продолжает газета.
Коммунистический режим месяцами пытался заблокировать, приостановить или просто не выполнять основные условия соглашения.
Время от времени казалось, что Польша стоит на пороге гражданской войны.
И без того многострадальная экономика страны просто развалилась. Люди спали на тротуарах, чтобы не потерять место в очереди в продуктовый магазин.
В декабре 1981 года генерал Войцех Ярузельский совершил военный переворот, распустил «Солидарность», арестовал тысячи человек и ввел в стране военное положение. Но история этим также не закончилась.
Коммунистический режим, которому больше никто не доверял и который все презирали, нависал над Польшей наподобие подыхающего тиранозавра.
В 1988 году новая волна забастовок вынудила правительство пригласить «Солидарность» и другие оппозиционные группы участвовать в «круглом столе».
Выборы состоялись в июне 1989 года, а в 1990-м Лех Валенса стал президентом свободной Польши.
Поколение «Солидарности» вспоминает те времена двояко. Но никто не сожалеет о прошлом.
Если бы «Солидарность» не дала миллионам людей уверенности в том, что вместе они могут изменить все, то Польша сейчас была бы похожа на Украину – грустную страну разбитых надежд и грязной политики, считает газета.
Вместо этого Польша стала стабильной европейской демократией, чьи граждане часто недовольны и возмущены – но никогда не пассивны, пишет Independent.
***
